Сообщений в теме: 57

[Pulcinella]

Повесть не является полностью документальной - некоторые события произошли с автором в другое время, в других местах и при иных обстоятельствах.



Вахтенный журнал гуся Мартина



Где-то над головой Нильса зашумели крылья. Это с юга на север летели дикие гуси. Они летели высоко в небе, вытянувшись правильным треугольником, но, увидев своих родичей - домашних гусей, - спустились ниже и закричали:
- Летите с нами! Летите с нами! Мы летим на север, в Лапландию! В Лапландию!
Домашние гуси заволновались, загоготали, захлопали крыльями, как будто пробовали, могут ли они взлететь. Но старая гусыня - она приходилась бабушкой доброй половине гусей - бегала вокруг них и кричала:
- С ума сош-шли! С ума сош-шли! Не делайте глупостей! Вы же не какие-нибудь бродяги, вы почтенные домашние гуси!
И, задрав голову, она закричала в небо:
- Нам и тут хорошо! Нам и тут хорошо!
Дикие гуси спустились еще ниже, словно высматривая что-то во дворе, и вдруг - все разом - взмыли в небо.
- Га-га-га! Га-га-га! - кричали они. - Разве это гуси? Это какие-то жалкие курицы! Оставайтесь в вашем курятнике!
От злости и обиды у домашних гусей даже глаза сделались красными. Такого оскорбления они еще никогда не слышали.
Только белый молодой гусь, задрав голову кверху, стремительно побежал по лужам.
- Подождите меня! Подождите меня! - кричал он диким гусям. - Я лечу с вами! С вами!
"Да ведь это Мартин, лучший мамин гусь, - подумал Нильс. – Чего доброго, он и в самом деле улетит!"
- Стой, стой! - закричал Нильс и бросился за Мартином.
Нильс едва догнал его. Он подпрыгнул и, обхватив руками длинную гусиную шею, повис на ней всем телом. Но Мартин даже не почувствовал этого, точно Нильса и не было. Он сильно взмахнул крыльями - раз, другой - и, сам того не ожидая, полетел.

© Сельма Лагерлёф. «Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции». 1906-1907

[Pulcinella]

Глава 1. Битва в пути

Автор не без приключений совершает успешный перелет из России в Швецию.


06/08/2010 в 07:05 по Москве и в +42 по Цельсию такси отъехало от уже бывшей моей квартиры в сторону «Шереметьево-2». Дубна провожала красными флагами облаков по красному небу и красными от пыли и гари марсианскими пейзажами – кругом пылали торфяники. Дым лез в нос и забивал легкие, частый сухой кашель сбивал патетику с церемонии прощания. Оркестр в кустах тоже заходился от кашля, попадал не по тем клавишам и струнам и полонез Огинского звучал джазовой импровизацией. Церемония не затянулась, ибо древняя, уже неопределенного происхождения иномарка-такси с удивительной для ее почтенного возраста прытью пронеслась по улицам, с резиновым визгом едва вписалась в поворот на московскую трассу, а затем с запредельной скоростью устремилась далее. Не обошлось без жертв – единственный провожающий - малознакомый кот, вышедший на шоссе рядом с поворотом, завершил свою текущую реинкарнацию в этой битве человека с дорогой. В плюс ему, несомненно, следует отнести то, что покойный был серым, а не черным.

Несмотря на столь тяжкие потери, наш истребитель все также бойко несся сквозь плотный дым подмосковных пожарищ. Летчик-ас из эскадрильи «Девятка-Дубна» каждые 40 секунд, строго по уставу, тревожно оглядывался назад – не висят ли на хвосте «Мессершмиты». В качестве последних предполагались так и не случившиеся идиоты-самоубийцы, замыслившие было нас обогнать. Не хватало только разрывов зенитных снарядов. Впрочем, их успешно заменяли встречные КАМАЗы, взрывом материализующиеся из дыма войны непосредственно перед передним бампером, ибо по своей стороне мы не двигались вовсе, обгоняя и беспощадно подрезая всех подряд, невзирая на пол, возраст и скорость, в критический момент со скрежетом протискиваясь в щелку между попутным транспортом. Транспорт этот матерился словами и жестами в открытые из-за жары окна, заходился бибиканьем и иными доступными ему средствами освещал шокирующие нюансы нашей генеалогии. Только на пандусе «Шереметьево-2» я вышел из спасительной, сохранившей психику комы и даже дал 300 рублей сверху за то, что появился шанс пережить сегодняшний день.

Багажная процедура не отняла много времени – все мое движимое и недвижимое имущество умещалось в заметно уставший от многочисленных разъездов рюкзак весом 23.4 кг (по версии аэропорта) и в две ручные клади - фотоаппарат и ноутбук. 8 кг рюкзака занимали книги по яхтингу и морскому делу.

А вот на таможне случилась инсинуация - ноутбук был задержан и срочно отправлен на операционный стол. Выяснилось, что в нем есть что-то подозрительно круглое. Я вслух предположил, что если таможня теперь так глубоко копает, то это может быть только его жесткий диск HDD. Шутку оценили, но честно предупредили, что на досмотре личных вещей будут копать глубже. Так оно и случилось. Методом последовательных следственных экспериментов в сумке ноутбука был выявлен и своевременно обезврежен нарушитель общественного спокойствия и безопасности. Им оказался внешне политически нейтральный циркуль-измеритель, скрывавшийся от правосудия в среде законопослушной штурманской мелочевки. По факту задержания измерителя таможенники созвали консилиум, каковой постановил, что физический и моральный облик циркуля (не говоря уже про его фамилию) не соответствует высоким требованиям к советскому пассажиру. От имени ВФПС пришлось подарить его очаровательной Шереметьевской таможеннице. Так будущий экипаж лишился своего важного члена.

Далее, полностью очищенный от скрытых врагов и саботажников, коллектив в моем лице беспрепятственно прошествовал в зону Duty Free, где на последние рубли осушил бокал красного. Как взлетели, так и осталось производственным секретом FinnAir – я сквозь дым не видел даже крыльев. К вечеру позвонил Лапа с сообщением, что в этот пиковый для Москвы день все аэропорты, кроме «Шереметьево», были закрыты, но и его закрыли в 13:00 – мой рейс был последним.

На пересадке в Хельсинки наметанный глаз молодого пограничника, с легко читаемой мукой безделья на бугристой угреватой физиономии, уверенно выхватил меня из малочисленной очереди в паспортный контроль. Вот наконец-то пришла удача и представился случай отточить профессиональное мастерство, а заодно и поразвлечься! Не выпуская удилища с поклевкой, офицер потянулся за подсадчиком, жестами попросив перейти к его окошку.

Первые же вопросы поразили меня своей глубиной и широтой общефилософского охвата: кто я, куда и зачем. В жизни я знавал единственного человека, который ясно и без тени сомнений отвечал на все три вопроса. Он идентифицировал себя как дядя Вася, постоянно хотел в больницу, скрывался там от одиночества пенсионера и для экономии расходов на питание. Выписавшись из больницы, дядя Вася начинал расковыривать дежурную язву на ноге, вызывал скорую и с облегчением возвращался домой – в хирургическое отделение. Почему именно в хирургию тоже можно понять, ведь это отделение – элита любой советской больницы, зверинец экзотических персонажей, наблюдать за которыми никогда не наскучит.

На соседней со мной койке лежал Леша, постоянно, особенно по ночам, причитавший:
- Рученька моя больная, рученька моя дорогая! – и просил у врачей морфин.
По пьяни он решил поиграть в Гойко Митича и без стремян запрыгнуть на лошадь, к которым ранее ближе квартала не приближался, но не учел собственную молодецкую удаль, перелетел через седло и приземлился на руку с другой стороны потрясенного животного.

Следующую койку занимал Миша с переломами ребер, который, как нетрудно догадаться, тоже по пьяни с кувалдой полез на стрелу автокрана освободить застрявший трос и закончил короткий полет головой в штабеле досок. Ребра оказались не так прочны – они и пострадали.

- Хорошо, что головой вперед летел, а если б ногами – валялся сейчас как Вовка! – Мишель с ужасом и сочувствием глядел на долгожителя и почитаемого гуру палаты, который висел на растяжках-противовесах напротив и слово «лежал» к этой единой биотехнологической конструкции не подходило совершенно. Выловив всех розовых кузнечиков со стен и потолка, упомянутый герой-сантехник пошел на работу в смену. Поднялся к клиентке на 4-й этаж, прошел на кухню. Когда же от дверей вернулась хозяйка, то мастера уже не застала и выскочила на примыкающий балкон. Вид человека, перелезающего через ограждение и на его макушку, быстро удаляющуюся в сторону земли, отправил ее в глубокий и продолжительный обморок. У Вовы был множественный сложный перелом правой ноги и синяк в половину тела:
- Этой ногой я дорогу разведывал.

Как жертва любви, я также пользовался некоторой популярностью среди остальных семи сокамерников. В те былинные брежневские времена я ухаживал за представительницей внеземной цивилизации – нежным, хрупким цветком из Московской консерватории по классу фортепиано. Сальто вперед со стены Ферапонтова монастыря – вот верный путь вызвать восхищение и завоевать сердце любой благородной дамы. Успеху помешали дрова, валявшиеся под соломой, в которую я целил на приземлении. Результат – крученый оскольчатый перелом голени правой ноги, спазмы икроножной мышцы на всю жизнь и упорхнувшая от меня фея. Через несколько лет на нежном цветке уже висели 30 лишних килограммов, пара детей, брошенная консерватория и муж-романтик с гитарой без денег.

Да. Это были упоительные дни, заполненные травлей анекдотов, беседами за жизнь, фантастическими рассказами о сексуальных подвигах с медсестрами и чтением вслух сидячих лежачим. Когда в палате появлялись деньги, то спешно находился и ходячий с действующей рукой – его обряжали с миру по нитке во все цивильное и отправляли в ближайший магазин «Волга» за водкой, портвейном и пивом. Портвейн предназначался для освежающих компанию дам из женской палаты. Так складывалась короткая, но яркая фронтовая любовь.

А за ночную программу заведения отвечал дядя Вася. Программа эта была однообразна, но пользовалась многолетним неизменным успехом – надо было поймать 15 минут перерыва в его могучем ночном храпе и успеть за это время заснуть. Событие наступало примерно через час после отбоя, а до того времени палата кашляла, рыдала и давилась от хохота – дядя Вася непрерывно импровизировал и спонтанно менял музыкальные темы, октавы и громкость звучания. Более всего произведение напоминало соло бульдозера, завязшего в грязи на пригорке, газующего и дергающегося туда-сюда.

Многое я готов был выложить офицеру в ответ на его сложные, очень сложные диалектические вопросы, но вовремя посмотрел на часы – посадка на рейс начиналась через полчаса и эпос про дядю Васю не укладывался в жесткие временные рамки. С сожалением ограничился лишь коротким формальным ответом. Но тут он сам зашел с припрятанных в рукаве козырей! Что делает стоящий перед ним носитель паспорта с испанской (!) мульти визой в стране-герое Финляндии, на огненном пограничном рубеже Свободного Мира, а собирается, страшно подумать, не то, что сказать, в самое его сердце – в Швецию в Гётеборг?! Собственная бесконтрольная честность шокировала меня самого – не прошло и часа в ЕС, а уже сказывается тлетворное влияние Запада, - в Швеции пробуду недели 2-3, пока не куплю и не подготовлю яхту, а в оставшиеся два с хвостиком месяца Шенгена перемещусь на ней в сторону Испании. К счастью, мой ответ показался офицеру не лишенным логики. Он не стал задавать провокационный вопрос о несуществующем обратном билете, а с чувством глубокого морального удовлетворения хлопнул въездной штамп в паспорт. Но Боже, как я был наивен в сроках и планах!

Гётеборг встречал +22 градусами, болтливым таксистом арабского происхождения и SMS от «Билайна», что в зловещем пламени торфяных пожарищ трагически погибла самая большая и важная антенна, а общаться теперь придется через три жопы за соответствующие деньги. Въехали в Центр и таксист остановил неразборчивый монолог про плохую Швецию и хороший родной Пакистан. Я же заселился в самый дальний и дешевый номер Grand Hotel Opera, взял в моле Nordstan бутылочку красного чилийского, протолкнул пробку зубной щеткой. Отхлебнув, подключился к коматозному гостиничному Wi-Fi, связался с продавцами лодок и уселся ничего не делать, посматривая на толпу орущих под окном панков. Как выяснилось постепенно, это было местом постоянного гнездования данного вида пингвинов.

Так, наконец, завершился этот суетливый день, доверху забитый полетами, таксистами и таможенниками.

[Pulcinella]

Глава 2. Выбор

«Мы выбираем, нас выбирают – как это часто не совпадает!» (С) Большая перемена


Равновесно сочетать мечты, логику и эмоции – задача непосильная, особенно когда дело касается крупных приобретений типа дома, машины, холодильника или жены. Чаще всего в триумвирате страдает логика, а расплачиваться за результат приходится эмоциям. Процесс выбора лодки, а тем более лодки для ПМЖ, осложнен фактором ежедневных расходов на ее содержание, растущих в кубической прогрессии от размера и возраста.

Мечты представляли мой корабль молодящимся седеющим джентльменом начала эпохи пластикового судостроения, приверженцем классики с богатой спортивной биографией в прошлом, встречами ветеранов в нынешнем и проверенными в длительных кросс-кантри качествами. Помимо кают-компании в центре, лодка должна была иметь носовую гостевую каюту, отдельную выгородку для санитарно-гигиенических процедур и крошечную, но изолированную каморку в корме для меня. Все это помещалось в 34-36 футов длины, но лишь с утруской и усушкой помещалось в бюджет. А ремонт, а текущие расходы?!

Логика зарекомендовала себя поборницей радикального секвестирования бюджета и в первую очередь – на длительное проживание гостей на борту. Друзья у меня не любители вынужденного затяжного минимализма и им вполне по средствам взять в чартер большую комфортабельную яхту, доверив мне полномочия шкипера. В данной бюджетной комплектации будущая лодка лишалась двух изолированных кают и сокращалась до 20-ти футового домика дядюшки Тыквы с комнатушкой в длину вытянутых ног и без ханжеского сокрытия мест общего пользования. Для монаха синто с имуществом - плошкой для риса - более чем достаточно. Красоту логических построений разрушал единственный вопрос: «А если на борту заведется дама?»

Эмоциям приходилось тяжелее всего. Первоначально, на стадии безобидного прожектерства за кружкой пива, они щурились и грелись в лучах незаслуженной а-ля конюховской славы и гордо распрямляли на 20 кг похудевший стан под дружескими похлопываниями по плечу. Но когда проект развился до уровня продажи имущества и защелкал обратный отсчет времени, эмоции приняли на себя массированный удар безапелляционных суждений, советов и афоризмов из категории: «тебе уже пора думать не о лодке, а о целом судне, но для дефекации», «что говорит психиатр?» и «лодка маленькая, зато гроб не нужен».

Морально-этические изнасилования получили широкое хождение в народе. Бабули крестились вслед покойнику-зомби, а мамаши прятали от меня христианских младенцев. Нервная система истощилась и перешла на авральный, антикризисный режим работы. Первым, вероятно, не выдержал перегрузок молодой, успешный нейрон с дипломом MBA и свободным английским по TOEFL. Из тех, кто по протекции сразу получает заметную должность без особой ответственности, пишет начальству заумные высококвалифицированные отчеты и умело подсиживает старичков, бескорыстно помогающих в работе. С резиновым щелчком он лопнул, рикошетом задев соседа – заслуженного ветерана умственного труда из своего же отдела головного мозга. Несмотря на обширный опыт и истинно коммунистическое отношение к труду, последний не справился с двойной нагрузкой и последовал за коллегой. Цепная реакция стремительно охватила оба полушария, нейроны лопались один за другим. Линия обороны была прорвана, казаки уже грабили обоз с взвешенными решениями и насиловали маркитанток - реалистичные представления о бюджете, - когда я в пакте о капитуляции согласился на компромиссный вариант 26-32 футовой яхты.

Из доступного в Европе, критериям соответствовали британские Contessa 26, Contessa 32 и шведские Albin Ballad 30, Albin Accent 26. Contessa – легендарное имя в парусном мире, но англичане хотели слишком много за бренд и вполне могли отказать в визе, да и рынок не впечатлял обилием предложений. Интереснее представлялся шведский вариант, плюс лодки эти просторнее и комфортнее британских, а регалий у них не меньше.

Вот так я очутился субботним утром в Швеции, в Гётеборге, где меня ждали четыре Albin Ballad и два Albin Accent, найденные в Blocket.Se. На осмотры, покупку и заселение лодки отводилось пять дней до 12:00 в среду – на больший срок гостиницы уже за месяц брони не давали. Туристический сезон, Европа прячется в Скандинавии от жары и дыма! Начался второй день, предстояло осмотреть две лодки в одном месте – крупнейшем яхтенном порту региона Bjorlanda Kile.

С названиями в Швеции царит хаос и неразбериха – помимо государственного («державного») шведского, по стране гуляет сотня региональных диалектов, настолько отличных, что носители не понимают друг друга вообще. В лёне Вестра-Гёталанд и Торсланде, где я находился, Kile звучит как «Ши’ле», а Ballad («баллада») – «Ба’лло’д». Язык хоть и использует латиницу, а английский - второй государственный, но названия сплошь и рядом произносятся не по правилам орфографии. Даже ветеран-таксист впадет в географический идиотизм, если вы точкой доставки назовете «Кайл» или «Ки’ле», – нет у нас такой местности!

О такси. 13 км по спидометру пополнили баланс водителя 42-мя евро. От жеж бiсовi дiвчата! Як гарно спiвають! И почему я не родился в Пакистане?! Но в Швеции все услуги дороги – народ ценит себя и свое рабочее время. Днем из прохлаждающихся местных встретишь только молодежь да пенсионеров.

Ну, Бог уж с этими таксистами - перед глазами 2.5 тысячи мачт Бьёланда Шиле! Отсекая фиорд, низкие скалистые берега залива замыкает насыпная дамба из дикого камня с узким проходом для яхт. От берегов к центру залива уходят длиннющие причалы, по периметру окружает широкая асфальтовая дорога. Со стороны Гётеборга, где возле шлагбаума остановилось такси, вдоль берега лежит километровая заасфальтированная площадь шириной в пару-тройку футбольных полей – места для наземной стоянки яхт и парковки авто. Несколько одноэтажных домиков, здание яхтенного супермаркета SeaSea и ряды арендованных чуланчиков на периферии. Если бы не лес мачт и примыкающая к территории деревушка того же названия, местность смотрелась бы совсем пустынно, безжизненно и уныло.

Владелец первого Albin Ballad и его подруга готовились к отплытию и сходу предложили пройтись на пикник по местной Маркизовой луже. Olaf представился рок-музыкантом, но профессия была очевидна по состоянию лодки и помойке в каюте – мотки рваных афиш и осыпающиеся барханы из компакт-дисков разбавлялись остатками еды и скомканной одеждой. Увиденное не располагало к пикнику, я спустился в кают-компанию и попросил включить двигатель. Ошибка, которая чудом не стала роковой! Мир беспорядочно завибрировал, а я раскорячился руками и ногам по мебели, дабы толчки кораблетрясения не сбили с ног в гарцующий по пайолам табун грязной посуды. Фиксация сделала меня отличной мишенью для ножей, вилок и других острых предметов, летающих от борта к борту в дискомфортной близости от важных частей тела. «С-с-стоп-п!!!» - просипел-просвистел закушенный язык... Так я навсегда распрощался с Олафом. В группе он наверняка играет на ударных.

Между сеансами оставался час и его должно было хватить на восстановление нервной системы и прекращение непроизвольных подергиваний.

Солнышко и 5-ти градусный медицинский препарат марки Tuborg давали быстрый заживляющий эффект. С этими препаратами в Швеции не то, чтобы проблемы, а скорее отдельные затруднения для вновь прибывших, еще не разобравшихся в обстановке и не научившихся планировать свою здешнюю жизнь. В заведениях проблем с алкоголем нет совсем. Раздражающий момент – с бокалом вина норовят всучить стакан воды. Обычай достался в наследство от античных греков, но скандинавы забыли прихватить непременную средиземноморскую жару. В магазинах и супермаркетах торгуют бездарной пародией на пиво – сниженным до 3.5 градусов пресным пойлом от мировых брендов, а есть и 2.2 градуса. Брать это нельзя! Все, что крепче 3.5 градусов - только и исключительно в государственной сетевой монополии Systembolaget. В уикенд ее магазины закрыты и народ заранее отоваривается в пятницу вечером целыми тележками. Очереди - как при Горбачеве! Алкоголь в Швеции только качественный и, соответственно, дорогой. Цены процентов на 20 выше, чем в России. В будни употреблять не принято – отсюда и пятничный ажиотаж. «Не принято» здесь имеет едва ли не больший общественный вес, чем «незаконно». Шведы – нация законопослушных традиционалистов. Невозможно представить, что их предки-викинги меняли королей и перекраивали карту Мира, а от марша полков фанатика-протестанта Густава II Адольфа дрожала Европа. Но если вы без лишней помпы, в стороне, с баночкой пива присядете полюбоваться его памятником, то максимум заработаете понимающую улыбку полисмена – туристы они ж непосредственны как голуби, собаки и дети, чего от них ждать?

Пустынные гектары порта обзавелись маленькой фигуркой перед входом в SeaSea. Это мог быть только ожидаемый владелец Albin Accent 26. Erik еще в переписке предупреждал, что в лодках ничего не смыслит и дал мне связку ключей, оставшись на причале. Белый «Акцент» любовался собой в зеркальной воде залива. До чего красивая и грациозная лодка! Просторный кокпит, маленькая рубка, обширный удобный бак, хищный острый нос – все выдавало в нем профессионального спортсмена-гонщика. Объемный Albin Ballad выглядел настоящим большим кораблем по сравнению с этой стремительной, чувствительной к перемещениям экипажа, торпедой. Открыл люк и спустился в каюту. Планировка – идеальная для яхт такого размера: слева – обеденный уголок, раскладывающийся в двухместную кровать, справа – плита и другое оборудование камбуза. Но этим вкусности заканчивались – слишком короткая рубка превращала носовую каюту в низкий пенал для не страдающих клаустрофобией. В расположенный там же гальюн можно попасть единственным способом – сняв штаны еще в кают-компании, низко нагнувшись и пятясь седалищным нервом вперед. Для небольшой и дружной семьи без комплексов – идеальный шхерный крейсер, но для размещения не настроенных на близкие или даже интимные отношения гостей не подходит совершенно. Как жаль! В эту лодку - энергичную спортивную интеллектуалку, - я влюбился сразу.

Нет абсолютного счастья на земле, а только что выяснилось, что нет его и на море…

[Pulcinella]

Глава 3. На Гётеборг!

Автор идет из Бьёланда Шиле в Гётеборг, много думает о многом и блуждает по городу.


Утро иссякло, но впереди оставался свободный день. На сегодня фонд помощи трудящимся Пакистана закончил работу, автобусная остановка обещала машину раз в час в неизвестных мне направлениях и я решительно пошел пешком по обочине в сторону Гётеборга. По сторонам раскинулись теплые и ласковые, как детские воспоминания о маме, подмосковные пейзажи. Тщательно вычищенные, вымытые и аккуратно приглаженные. Сорить в Швеции – весьма дорогое удовольствие, от 90 евро за соринку. Лично я сей процесс к удовольствиям отнести никак не могу, но так уж принято говорить. А за особые заслуги на данном поприще можно легко получить год тюрьмы, если, конечно, повезет и не линчуют сами жители. На пригорках краснели, желтели и синели домики хуторов и коттеджных поселков. Они идеально вписывались в окружение и простотой архитектуры подчеркивали неброское очарование природы. Здесь нет и не могло быть места азиатски-кичливым каменным дворцам с шестью башенками на седьмой – только стандартные коробки нескольких фасонов в вертикальную доску – традиция тысячелетней давности. Прилагаемые к башенкам трех метровые заборы с узором из колючей проволоки также отсутствовали – низенькие, по колено, живые изгороди отделяли один участок от другого. Но часто и таких разграничений не было и тогда на общей площадке детский городок расставлял свои качели, горки, перекладины-лестницы и домики-форты.

Временами меня объезжали машины. Хотя я жался к краю как мог, делали это с выездом на встречную полосу. Если встречная полоса занята, то дожидались проезда транспорта, а только потом объезжали. Других, не столь заботливых, вариантов в генетический код аборигенов не заложено.

Навстречу почти по центру проезжей части шла тетенька с рюкзаком неопределенного возраста. В том смысле, что они оба были неопределенного возраста. В Швеции дамы вначале совсем молодые, а потом вдруг сразу становятся неопределенного возраста. Мои научные антропологические изыскания так и не помогли найти переходное звено эволюции.

Из-за могучей спины тетеньки проглянул выезд на шоссе и табличка - до центра Гётеборга 10 км. Смешная цифра, когда светит солнышко и тепло, даже жарко для быстрой ходьбы! В отличие от сельской дороги, по которой я отшагал полчаса, вдоль шоссе уже шла велосипедная и пешеходная дорожка, отделенные друг от друга разметкой. Водители здесь – самая униженная и угнетаемая каста, несколькими социальными ступенями ниже собак и кошек. А миром правят брахманы–пешеходы и чуть ниже рангом – кшатрии–велосипедисты. Для этих высших каст вдоль дорог и улиц предусмотрены отдельные дорожки с отдельными же знаками движения и отдельными светофорами. Зеленый на высоком светофоре – проехал автотранспорт, зеленый на светофоре пониже – тронулись байкеры, а зеленый на самом низеньком – не торопясь и в раскачку пошли пешеходы. Но молодежь часто плюет на условности и перебегает через переходы, вовлекая в свои ряды несознательных граждан и растерявшихся туристов.

Ближе к городу, под холмом, располагалась точка, которую я для себя обозначил как «Фактория» - так на Таймыре называются места районного значения с магазином, медпунктом, радиостанцией и вертолетной площадкой. Ненцы и нганасаны из ближних стойбищ наезжают туда за покупками и новостями. В местной фактории наличествовал небольшой супермаркет, рыбная кулинария, арабская забегаловка, автомастерская, заправка с мойкой и автобусный круг на конечной остановке – 25 минут и вы уже в Центре. Большая автостоянка одиноко прилепилась к шоссе чуть в стороне - шведы, ну прямо как ненцы и нганасаны, на личных авто добираются сюда по утрам с хуторов и поселков, оставляют машины и едут в город общественным транспортом. Вечером, после работы, процедура повторяется в обратном порядке. Заодно можно дешевле, чем в городе, отовариться в супермаркете и узнать из местной информационной ленты – владелицы магазина – милые нюансы окрестной жизни. Но все это я постиг много позже, а пока наша цель – Гётеборг!

Дорога тянулась через поля и перелески в сторону гольф клуба и огибала стройку – рабочие основательно разворотили местность, спрямляя трассу. Шоссе и велопешеходная дорожка прокладывались одновременно. И так подстроило Провидение, что именно в таком малосимпатичном месте мне явились два ангела! Лет восьми, в голубых платьицах, с розовыми бантами-нимбами на белобрысых головках, они порхали между столбов ограждения и желтыми ленточками привязывали к ним голубые воздушные шарики – в цвета шведского флага:
- Здравствуйте, ангелы! Что это вы делаете?
Девочки прекратили свое занятие и выстроились передо мной в шеренгу по росту.
- Здравствуете, дядя, – первая строго и ответственно взглянула на меня серыми, как северное небо, глазами. - Стройка некрасивая, мы ее украшаем.
- А у нас шарики кончились, а мы их сами надуть не можем, вот! - чечеткой выстрелила вторая и очаровательно покраснела от смущения.
- Давайте ваши шарики, - надул последние несколько штук и, с разрешения ангелов, сфотографировал их на фоне уходящей далеко за поворот очереди уже осчастливленных столбов.

С каждым километром поселки сдвигались все теснее и теснее и, наконец, сгрудились в сплошные коттеджные пригороды. Пригороды переросли в периферийную городскую застройку – трех-четырех этажные крашеные, местами облупившиеся хрущевки. Почти из каждой форточки, с каждого балкона свешивался шведский флаг. От дороги застройку отделяли обширные, как футбольное поле, идеально подстриженные газоны и бесконечный ряд одноэтажных гаражей-боксов. Некоторые боксы открыты нараспашку и перед входом на солнышке грелись автовладельцы самых разных национальностей. Возле одного из боксов компания покатывалась со смеху – наверняка прогревали мотор. Суббота все-таки! Однотипную тусклую застройку разнообразили многочисленные малые архитектурные формы – детские городки, скульптуры и фонтанчики, скамейки вокруг клумб, печи для барбекю. Последние функционировали весьма активно – возле них фланировал народ и носились по лужайкам дети вперемешку с собаками.

Как и за городом, возникло ощущение, что я не уехал из Дубны и России, а еще в туалете в Landvetter перешел в параллельный мир. Мир, близкий оставленному, но где мелкие, неожиданные и пронзительные детали разрушают тождество и не дают забыться. За размышлениями пропустил развязку на мост Göta älvbron и пролетел сквозь Keillers Park аж до последнего моста через Göta älv. Шведское лето кончилось, пошел дождь. Не, явно же больше 10 км! Мост есть. Странно, а куда подевался небоскреб Utkieken, прозванный в народе The Lipstick - «Губная помада»? С утра еще был. Колесо обозрения опять же укатили. И кто, черт возьми, угнал барк Viking вместе с четырьмя мачтами? Ну, я так не играю! По чутью сориентировался на местности. Ого, до Göta älvbron и дальше до гостиницы мне теперь пилить и пилить в обратную сторону, если опять в задумчивости не пропущу поворот и не окажусь в Бьёланда Шиле. Решил схитрить и идти по берегу – долго, длинно, зато надежно – мимо моста не промахнешься.

Уже сообщал ранее, что скандинавы так и не смогли изобрести забор. Можно беспрепятственно гулять вдоль реки мимо складов, лабазов, доков, портовых сооружений – никто слова дурного не скажет и даже не посмотрит в твою сторону. А прогулка потрясающе интересная! В прежние годы Гётеборг славился своими верфями, но сейчас работает только на ремонт и обслуживание судов. Жизнь города выстроена вдоль широкого устья-залива реки Göta älv, а история течет вместе с ее водами. В 1619-м году король Густав II Адольф перенес разрушенный датчанами городокок-крепость на нынешнее место и в 1621-м заложил город-порт, морские ворота Швеции, прямо выходящие на Северное море и Атлантику. Это определяет культурное, социальное и политическое звучание города в хоре других городов страны. Самый не шведский, самый космополитичный, он открыт не только ветрам с океана, но и новейшим модным тенденциям. В 1731 году здесь обосновалась Шведская Ост-Индская компания и порт стал монополистом по приему и отправке кораблей на Восток, преимущественно в Китай. Шёлк, чай, фарфор и специи распродавались на аукционах, а затем расходились по всей Европе. Не сразу, но постепенно шведская дипломатия урегулировала торговые конфликты с Англией и Францией и случаи пиратства с их стороны прекратились. Во время наполеоновской континентальной блокады город становится перевалочным пунктом британских торговцев. Появляется английская слобода и мода на английский стиль жизни. Деньги от торговли не разбредаются по швейцарским банкам, как это принято у Большого Восточного Соседа, а перетекают в производство. С середины XIX века Гётеборг – крупнейший фабричный центр Швеции. Здесь расположены штаб-квартиры Volvo, Victor Hasselblad, SKF. Вероятно, шум их станков родил музыкальный стиль Melodic death metal, известный также как «Гётеборщина».

А река все течет и течет, отсчитывая дни и годы. В многочисленных, глубоко вдающихся в берег затонах, коротают пенсионные дни целехонькие баржи, буксиры и сухогрузы начала 20-го века или немногим позже. Часть используется под склады – свободного места в городе мало, ведь он прижат к реке невысокими, но скалистыми холмами. Протестантский менталитет, голландское влияние и теснота родили архитектурный стиль, который замечательно описывает слово «функционал» - одноцветные прямоугольные тяжеловесные коробки под кальку копируют друг друга. Ничего лишнего, небольшие прищуренные окна, скромненько, но чистенько. Дома выше 4-го этажа редки. Более старые районы как будто перенесены из Амстердама. Историческое ядро отсутствует, ведь до XIX века город был деревянным. Сэкономив на архитектуре, дизайнеры не поскупились на зелень – ее много, она повсюду и в разных видах – от неэкономно широких газонов и обязательных сквериков на перекрестках до обширных парков. Один из крупнейших – Keillers Park, который я невзначай проскочил, но с холма полюбовался панорамным видом города.

От противоположного берега отошел, развернулся и закрыл горизонт паром-небоскреб компании Stena Line. Дождь в очередной раз прекратился и можно было, не утирая воду с глаз, рассмотреть это самое большое сооружение города. Стремительные, уверенные линии даже вблизи не давили на психику размером. Неожиданно быстро для 250 метров и 12 этажей стали, паром набрал скорость и слился с дальними приморскими берегами.

Предстояло обогнуть залив района Slottsberget – небольшого, в прошлом рыбацкого поселка, ныне оказавшегося в
черте города. Одноэтажные домики рассыпались по высокому скалистому мысу и прихорашивались после дождя, посматривая на себя в воду залива. Залив забит яхтами и через него к домикам перекинут трогательный деревянный разводной мостик. Сельская идиллия в центре промышленного Гётеборга!

О пароме и домиках я тут же хотел рассказать Диме Никитину, но почти ничего не успел – «Билайн» не соврал и деньги на телефоне ушли одним глотком. В памяти всплыл и проявился Майкл с ником «Клондайк» – национальный герой 5-го корпуса студгородка МИФИ. «Клондайк» приклеился к нему потому, что основные ударные алко тренировки он предпочитал проводить на свежем воздухе – в украшенной гигантскими спонтанными помойками старице Москвы реки с аналогичным же народным названием. Почему студенты называли старицу Клондайком – неизвестно, но, вероятнее всего, название пришло от алкоголиков-интеллектуалов из окрестных «почтовых ящиков», которые искали и находили в развалах мусора персональные сокровища. Возможно, даже стеклотару на сдачу. Результатом многолетних упорных тренировок Майкла стала удивительная способность выпивать бутылку водки из горла за 7 секунд одним глотком. На первый взгляд, наука физика запрещает такое чудо. Но никакого чуда тут нет, а только воля к победе, холодный расчет и твердая рука. Открытая бутылка раскручивалась Клондайком до появления глубокой воронки на поверхности жидкости, а затем горлышко выверенным движением молниеносно и вертикально вставлялось в рот – содержимое закрученной струей, без воздушных пузырей и иных задержек, падало в желудок. К моменту нашего знакомства, его спортивный стаж насчитывал 11 лет – матушка была крупной партийной шишкой в одном из подмосковных наукоградов и выгнать чела из МИФИ не представлялось возможным. Институт Майкл через кровь и слезы преподов все-таки закончил и за высокие морально-этические качества и профессиональные умения сразу был избран вторым секретарем горкома ВЛКСМ в том же наукограде. А потом уже и первым.

Воспоминания о студенчестве были в руку – я через Chalmers University (произносится «Ча’лмерш») и Lindholmen Campus огибал доки с застывшими по случаю выходных стрелами кранов и выбрался на оживленную трассу Lundby, проложенную по низкому болотистому берегу. Впереди виднелась многоярусная и многомудрая развязка Brantings. Решил не испытывать судьбу в дорожных джунглях, а поступил как нормальный советский человек – свернул в сторону нужного места по партизанской тропе, проложенной местными алкашами и собачниками через кусты и камыши, пересек железнодорожные пути и через склады Frihammen прицельно вышел на точку - подъем на мост Göta älvbron.

Здесь уже ощущалась активная биологическая жизнь. А ведь в сторону от центра - и люди пропадают, только редкий прохожий, чаще велосипедист, внесет элемент неожиданности в однообразный городской пейзаж. Мост позиционировал две новые для меня подкатегории шведских граждан: бегунов и энергичных старичков-старушек, постукивающих треккинговыми палками по мостовой. В пределах прямой видимости из любой точки города - не менее десятка и тех и других. К случаю стоит заметить, что полный человек – редкое явление и почти всегда со штампом «Турист» на физиономии. В моде – подтянутость и спортивность, ведь город – спортивная столица Швеции. Курить нельзя нигде, кроме отведенных мест. На улице курить не запрещено, но будьте готовы выдержать тяжелые брезгливые взгляды прохожих и их деланно-широкие обходы вокруг вас. Человек курящий – Homo Smokiens - встречается еще реже, чем человек полный – Homo Fatines - и часто это одно и то же лицо. Из общего визуального ряда выпадают несчитанных сантиметров африканские дамы из Судана с несчитанным же количеством детей по своему обширному периметру. Дамы, а они, как правило, ходят вместе целыми кишлаками, закутаны с макушки до пяток в бесформенные свободные балахоны, что весьма гуманно с их стороны.

Пошел дождь, которого кроме меня никто не заметил. Я заторопился вниз в сторону Центрального вокзала. А ведь так хотелось с верхней точки моста помедитировать на воду и тесно прижавшиеся к набережной корабли – и не определить, где заканчивается крыша дома, а где уже начинается палуба. Вот и Nordstan. В американском ресторанчике Murveln перехватил по быстрому – уютное и вкусное место, намоленное старыми рокерами. На информационном табло нашел хозяйственный супермаркет Clas Ohlson - приобрел штопор. Продолжил вчерашнюю традицию бутылочкой чилийского и применил девайс – надо было убедиться в спортивной форме нового лихо закрученного члена экипажа, пришедшего на смену безвременно покинувшему коллектив циркулю-измерителю.

А на завтра – один Albin Ballad, причем самый дорогой и с минимумом подробной информации, и один Albin Accent. По нему пришлось отправить отказ. Вопли вечерних панков из окна, пожары в России и Испании по английскому TV каналу, сон. Всё.

[Negoro]

Очень длинный первый день. Тяжело читать пространные отступления от основного сюжета, м.б. основной сюжет про дядю Васю? А Дубна покинута насовсем?

Сообщение отредактировал Negoro: 05 мая 2012 - 10:11

[Pulcinella]

Глава 4. Знакомство

В этой главе встречаются и знакомятся основные действующие лица.


В воскресенье к 10:00 я опять стоял возле SeaSea в Бьёланда Шиле. На этот раз добирался автобусами: первым – от Центра до Фактории, вторым – до порта. В рабочие дни эти автобусы отлично сопряжены – можно добиться не более 5 минут между рейсами. В уикенд дела обстоят хуже. То есть от Центра до Фактории – как швейцарские часики, а вот местный автобус генерирует на циферблате случайные числа. Впоследствии я его никогда не ждал, а без лишних духовных томлений совершал пеший марш-бросок до порта. Догонит – хорошо, махнул рукой – остановится, заберет.

Ни к чему не привела моя попытка заплатить за проезд – ни наличные, ни кредитные карточки водитель не брал, зато подробно объяснил, где на Nils Ericson Terminal приобрести месячный автобусный проездной за 10 евро. Приложил проездной к автомату – свободен, а если лень, то можешь и не прикладывать. Контролеры отсутствуют, присутствуют специально оборудованные места для инвалидов, площадки с креплениями для детских колясок, урны и бесплатные газеты. Посадочная площадка – вровень с тротуаром на остановке, корячиться и скакать с грузом нет необходимости, тем более, что автобусы подаются впритирку к бордюру. Издержки демократии: по утрам велика вероятность ополоснуться кофе из чужого, якобы не проливаемого, стакана и подростки, в поисках самовыражения кладущие ноги на места напротив. После замечания ноги с извинениями спускаются на пол, но садиться уже не хочется. Автобусы в Гётеборге имеют ярко выраженный загородный характер – в городе беспредельно царит трамвай. Для тех, кто много ездит, лучше приобрести единый проездной на все виды транспорта, включая паромы архипелага. Туристов должна заинтересовать карточка на 120 часов Gothenburg City Card за 90 евро: все виды транспорта, бесплатная парковка, плюс существенные скидки (в несколько раз или даже бесплатно) на посещение музеев и туристических объектов. Продаются карточки в любом информационном центре. Но эти карточки были для меня бесполезны – по городу приятно гулять пешком, а многочисленные интересные объекты лучше осмотреть постепенно, не в таком авральном режиме.

Dennis, владелец сегодняшнего интересного объекта, как раз подошел от автостоянки и повел меня к самому крайнему причалу - далее уже тянулась заградительная дамба, со стороны порта заставленная яхтами крупного размера. Пройдя метров 150 по мокрым и скользким доскам причала, я сразу узнал объект – белый упитанный гусь прижался к воде и нахохлился, горделиво выгнув форштевень и нахально вздернув к небу гузку - скошенный вперед транец.
- Этот? – спросил я у Дениса.
- Да, - ответил он.
Albin Ballad подозрительно посмотрел на нас прищуренными глазками-иллюминаторами и осторожно отплыл от причала, насколько позволяли носовые швартовые концы.
- Давай подтянем поближе! – Денис ухватился за канаты, я присоединился к нему, но реакции не последовало, – Ballad подхватил игру, вцепился кормовыми швартовами в причальные столбы и, в ожидании дальнейших развлечений, радостно раскачивался на поднятой им же волне.
- Отлив полметра, а так концы нормальной длины. - Денис попытался оправдать поведение своего подопечного. – Сейчас рванем, ты попробуй удержать, а я запрыгну и ослаблю кормовые. Ок?!
Рывок с пробуксовкой на досках, картина «Репка», рискованный перелет Дениса и точное попадание ногой на причальную доску в носовом релинге!
Прошло минут 10…
- Как дела? - хотелось двигаться дальше.
- Не могу развязать! Ты прыгай, я тебя на баке поймаю. – Денис предлагал решить проблему лихой сабельной атакой.
Ну, что ж. «Какая еще палка!? Трясти надо!» © Я широко отшагнул правой, потянул за швартов и, одновременно с толчком левой, махнул вперед-вверх ногой и руками. Перелет был коротким, но запоминающимся. Приземление тоже. Руки ухватились за форштаг, остальное провернулось вокруг него и спиной влетело в Дениса. Мы в обнимку грохнулись на палубу. Albin Ballad в детском восторге подпрыгивал на воде и хлопал в ладоши складками спрей худа! Три минуты позора, но цель достигнута. Можно приступать к осмотру.

Корпус смотрится как новый. Стаксель №1 на закрутке подозрительно свежий – разворачивают по праздникам, не чаще, грот вообще ни разу не ставили, других парусов нет. Околопарусная мелочевка приржавевшая – годами сидела без дела, а вот тросы и веревки новые – их невзрачный вид компрометировал бы владельцев перед широкой яхтенной общественностью. Мачта тоже новая, ниже топа отсвечивает тарелка TV. Теперь движок. Помня опыт с первой лодкой, завел его из кокпита. Дизель прокашлялся в залив черным дымом и ровно забулькал. Ясно, давно не заводили.
- Весной сделал полную реновацию и поменял с воздушного охлаждения на водяное. Прямо здесь, в сервисе Volvo. - Денис высунулся из люка и продемонстрировал папку с бумагами и чеками.

Спустился в каюту. Ее визуальным центром был огромный телевизор во всю подмачтовую переборку. Слева от люка первой же волны дожидалась свисающая с потолка жиденькая стойка: новейший DVD-медиа центр и радиостанция – ровесница лодки. На откидывающейся в кокпит калиточке робко примостился такой же древний GPS-плоттер и судьба его была печальна, как у соседней конструкции.
- Денис, а эхолот и приборы есть? – грубо оборвал я давно начавшийся монолог Дениса про космическое ТВ и аудио квадро, которые он установил лично и еще две колонки вывел в кокпит в спинки боковых сидений.
- Компас есть в кокпите и GPS в салоне. А еще что-то нужно? – он показался из носовой каюты с тюком белья.
Вопросы в этом направлении были бессмысленны.
– Давно не был, увезу вещи домой. В холодном ящике есть пиво. Крепкое. – и вылез на улицу.

Вскрыл баночку, продолжил осмотр. Внешне все аккуратно, диванные подушки новые, мебель в хорошем состоянии - можно освежить, а можно и так оставить. Множество дополнительных мелких ящичков и полочек с острыми краями – потенциальные убийцы. Унитаз, раковины, водяная система и канализация – в идеальном состоянии, но снята помпа забортной воды. А в море чем моют? Аккумуляторы – компания бомжей с соседней помойки, проводка убита, кроме линий на освещение и ТВ-аудио, красный ходовой сломан и зеленый готов последовать за братом.

Дежавю. Сейчас я вылезу в кокпит, подниму крышку сиденья и хозяйственный рундук будет завален чистящей химией, тряпками, кисточками, краской и прочими средствами за уходом. Алле, оп! Так и есть. Помню, помню, помню… Это всё, вся эта лодка – «четверка» ВАЗ-2104 дяди Ильи!

Чуть более десяти лет назад я снимал на «Филевском парке» гараж. Гаражный кооператив небольшой, крепко спитый, а самый уважаемый человек - старейшина этих палестин дядя Илья - владел соседним боксом. Соседом с другой стороны числился кто-то из двух братьев - обладателей разветвленной системы родственников. Гаражи выходили к путям «Филевской линии» метро, отделялись от них лишь бетонным забором и при проходе поездов приходилось переходить с голосовых сообщений на жестикуляцию. Из подручного материала братья сколотили и укрепили в лысых пыльных кустах возле забора столик и скамейки - они стали излюбленным и регулярным местом отдыха на природе для всего семейства. Вторым увлечением братьев было что-нибудь занимать в долг – от отвертки до денег до получки. И особенно страдал от их бесцеремонности запасливейший из запасливых дядя Илья, который находился в гараже почти безотлучно и оборудовал помещение для долгой и счастливой комфортной жизни: черно-белый телевизор «Рубин», радио с проигрывателем «Рига», холодильник «ЗИЛ», электроплитка и многое, многое другое родом из 1960-х, а также накопленные за тридцать лет инструменты. В хорошую погоду он выкатывал свою желтую «четверку» первой серии, тщательно мыл и чистил ее, ставил рядом советский туристический столик и усаживался в раскладное кресло. Позиция позволяла контролировать любые проявления гаражной жизни, ответственность за которую он добровольно возложил сам на себя. Как и дон Корлеоне, но только семитских кровей, дядя Илья принимал окончательные решения по широкому кругу житейских и автомобильных вопросов нашей многочисленной гаражной семьи.

Один и единственный день в году – 9 мая – проходил по иному сценарию. «Четверка» на второй передаче совершала десятиминутный круиз по району, а ее водитель покупал водку, хлеб, плавленый сырок и иную закусь. В этот день дядя Илья принимал подношения, к ночи допивал их и домой добирался на ком-нибудь из добровольцев. В 17 лет он завысил возраст, поступил в летное училище и в 1943-м ракетным залпом своего «горбатого» «ИЛ-2» снес башню «Тигру». После войны закончил МАИ и до пенсии проработал в НИИ-17 – разрабатывал системы раннего обнаружения тех самых ракет, с которых начал военную карьеру.

В последнюю весну моего пребывания в кооперативе, на 9 мая случилось горе для всех – кто-то неизвестный возле стоянки у магазина слегка въехал в заднюю правую фару «четверки», чуть примял бампер и поцарапал крыло. Общественность всерьез опасалась, что дядя Илья наложит на себя руки, а потому скинулась и отремонтировала машину лучше новой. Но с тех пор его ежедневный ритуал пополнился дополнительным пунктом: после обязательного мытья он пробовал пошатать задний бампер, искал несуществующие царапины на крыле и неодобрительно качал головой.

А сейчас эта пожилая, но новая «четверка» покачивалась подо мной в Швеции. Размочил концы, растравил кормовые - возвращение на причал прошло без героизма. До центра подбросил Денис на своей машине. По дороге предположения подтвердились – со дня рождения в 1974-м году, лодка принадлежала его тестю. Кроме нескольких выходов в фиорд, уже после смерти владельца совершила единственное двухсотмильное путешествие в Копенгаген. В планах семьи стояло приобрести новую большую современную яхту, но инициатива исходила от жены – известной в Швеции яхтсменки в классе Laser. Денис работал во фрахтовой компании, имел дела с Россией и кораблей ему на работе хватало.

Вариант найден и вряд ли оставшиеся предложения смогут его превзойти. Душа потребовала праздника, а организм был полностью готов ее поддержать. Но 20:00 и воскресенье в шведской модели существования цинично сужают возможности для радости – основная масса заведений закрыта. Однако не перестаю удивляться внутренней гармонии этого Мира. Как все-таки люди, места и обстоятельства взаимно и органично находят друг друга?! Через площадь от Grand Hotel Opera недорогой ресторанчик Pullman именно сегодня и сейчас вовсю зажигал огни на своем обычном месте - Центральном железнодорожном вокзале. Нет, в окрестностях еще можно было наскрести несколько открытых тайских и арабских заведений, а также заведений с претензиями, но чтобы душевное – только он, где на двух громадных экранах занимались футболом «Гётеборг» и «Кальмар».

Я с осторожностью отношусь к болельщикам, как и к массовым мероприятиям вообще. Используя складки местности, прокрался к барной стойке, уселся на высокий табурет в тени и заказал бокал красненького. За сдвинутыми столами в разных углах располагались две командно-ориентированные группировки. Несколько оставшихся независимыми столиков склонялись на сторону одной из фракций. В особо удачные моменты игры получившая бонус фракция прекращала галдеж, вставала и пела командный гимн, по окончании удостаиваясь аплодисментов от конкурирующей организации. Народные хоры старались брать не громкостью (хотя и ей тоже), а согласованностью и четкостью исполнения. Спонтанно кто-нибудь вскакивал и с кружкой пива бежал брататься с соперниками. Несмотря на устрашающую раскраску физиономий и иной агрессивный антураж, действо выглядело исключительно мирно, как утренник в детском садике.

Обстановка гарантировала спокойный исход и можно без риска для внешнего вида и здоровья включаться в общее веселье.
- Hej! Кто ведет? – я повернулся к начавшему полнеть парню лет сорока с внешностью менеджера среднего звена, который рискованно качался на соседнем табурете.
- Только из Африки?! – не ответил на вопрос он.
- Нет, из Бьёланда Шиле. Русский из города рядом с Москвой. Яхту у вас хочу купить и пойти в Испанию. Пиво будешь? – снял сразу множество дополнительных общих вопросов я и показал странички с фотографиями лодок из Blocket.Se.
- Если хочешь, Guinness закажи, а я тебе красного повторить, – он внимательно просмотрел листки и гаркнул в темноту, - Макс! Макс!! Голландец! Иди сюда, тут прикольный мужик из России. Живет в Испании, купил здесь яхту и уплывает назад.
На крик отвлеклась от TV и обернулась вся широкая общественность, а из темноты проявился высокий, худой и горбоносый Макс. Я заказал сразу пару Guinness с расчетом на него, а вот корректировать вольное изложение своей истории не стал – физическое состояние новых знакомых не способствовало их глубоким аналитическим погружениям.

В противоположность своему спокойному меланхолическому шведскому приятелю, голландский камрад оказался неистовым холериком. Беспорядочными пассами рук он скоренько выгрузил из меня массу бесполезной для себя информации, а затем достал из кармана открытую коробочку с маленькими пакетиками бумаги:
- Угощайся!
- Нет, спасибо. У меня уже «Орбит» есть, – не въехал в тему я.
Приятелей скрючило от хохота, а Макс подавился пивом и зашелся кашлем, что выключило его из компании на несколько минут.
- Ты чего, ни разу наркотиков не пробовал? – шведский собеседник промокнул платочком слезы.
- Пробовал, - откровенно ответил я, - первый раз мне вкололи морфин в больнице без разрешения, а второй - это был 75-ти градусный «Спирт питьевой» в Архангельской области, где я шабашил на лесоповале.
- Какой кошмар! – вернулся к жизни Макс и закинул в рот сразу пару пакетиков, чтобы блокировать сознание и не пустить в свой яркий и радостный мир тот угрюмый и зловещий Мордор, каковым ему представлялась моя жизнь.

- Парни, идите к нам. Финский друг угощает, - замахал руками столик на шесть персон.
Вечер интернациональной дружбы и сотрудничества продолжился в новой географии. Невысокий коренастый парень с простоватым лицом разлил водку «Финляндия» по стопарикам и с вызовом посмотрел на меня:
- Финн русского всегда перепьет!
- Мой друг, - попытался погасить его очевидную для всех агрессию я, - перед тобой неправильный русский, который не пьет водку.
- Тогда, тогда… За окончание Talvisota - Зимней войны! За русско-финскую дружбу! – подловил меня на слове «друг» он.
Водка забурлила по жилам, ударила в голову и народным сказителем-скальдом я разлился в воспоминаниях.

Единственным участником Советско-Финской войны, которого я знал, был мой школьный учитель труда и военного дела Петр Петрович, также известный как «Double Петя». Вместе с учителем физкультуры, при посильной поддержке учителя рисования, он в подсобке накатывал с утра по маленькой, до первого урока. Не проходила без пользы для компании большая перемена и уж тем более – окончание уроков. В последний учебный день перед Праздником Победы, Петр Петрович многократно превышал норму и урок превращался в воспоминания о войне, облаченные в нелитературную форму из сплошных междометий и двусмысленных жестикуляций. Придя на работу после праздников, он знакомился в учительской с пачкой жалоб от родителей девочек, снимал стресс в подсобке и возвращался к нелегкому преподавательскому труду.

На Карельском перешейке Петр Петрович потерял левую руку, но мощь ее перешла в правую, в чем на неоднократных личных примерах убеждались жившие вокруг школы мальчишки. Рука была тверда и метко разила нарушителя большой линейкой, как когда-то саблей в кавалерийской атаке по льду Ладожского озера – на волонтерских началах он исполнял функции охранника на пришкольном участке и пресекал наши попытки воровства недозрелых фруктов и неразвившихся дальше ботвы овощей. Для обеих конфликтующих сторон сафари по грядкам было увлекательнейшим спортивным занятием! Взаимное уважение достойного противника и рыцарская честь не позволяли Петру Петровичу закладывать нас дирекции школы, а нам – демонстрировать родителям следы его общеобразовательной деятельности.

Я закончил токование и вышел из поэтического транса. Мое ораторское искусство потерпело сокрушительное поражение - скупых слез по безвозвратно ушедшему детству не было, наоборот, слушатели хрюкали в кружки и в приступах смеха колотили ладонями о стол. Но воистину, сегодня я был в ударе! Такого куража не наблюдал за собой с начала 1980-х – со времен ди-джея в «Студенческом клубе МИФИ имени Рокуэлла Кента». Столики под расписку о возврате передавали меня с рук на руки. По смыслу переводил российские анекдоты на английский, сопровождал своими комментариями – народ захлебывался пивом и убегал орошать кафель в бесплатном туалете. Михаил Задорнов и Петросян могли бы гордиться соотечественником. Только один этот вечер вернувшейся юности стоил всех прошедших и будущих затрат на предприятие.

Средняя градусность заведения стремительно возрастала и вплотную приблизилась к сорока. Официантки хорошели на глазах и перестали отбиваться от тянущихся ниже талии ручек. Голландский друг пропал из поля зрения, а финский заснул за столом. Дело приближалось к двум часам ночи и к закрытию, когда я проснулся поздним утром в понедельник у себя в гостиничном номере. Состояние организма подсказывало, что вчера я все-таки пал в бою. Наличие забытых элементов женского гардероба подсказывало, что пал в бою прицельно, на строившую мне глазки официантку, и она на себе вынесла меня с передовой. Есть еще женщины в шведских селеньях!

Подключился, посмотрел почту. Наконец-то владелец третьего Albin Ballad разродился подробной спецификацией. Навигационные приборы и электроника, за которые он хочет много и сразу денег, - плавающий музей винтажа, сейчас уже и стандарты такие не поддерживаются, лучше все новое купить. В топку! Остается последняя лодка из списка - сегодня вечером и в шаговой доступности.

Освежился в гостиничном баре кружкой Guinness, пошел в сторону Maritiman Museum. Оп-па! Закрыто по случаю понедельника. Тогда погуляю по левобережной части вдоль каналов и парков в поисках впечатлений. Есть о чем подумать, вот даже начать писать в голове эту книжку.

Возможно, многих уважаемых читателей удивляет или даже возмущает обилие в тексте информации о стране. И часто эта информация выложена на первых же страницах любого туристического справочника. Лучше бы больше места уделял основной сюжетной линии! Возможно даже, что некоторые по этой причине решили дальше не читать. Каюсь, есть за мной такой грех, да и не грех вовсе, а грешок, ибо есть и оправдание. Я всегда тщательно готовлюсь к поездкам, педантично штудирую информацию о стране, знакомлюсь с языком на уровне несколько десятков слов и предложений, а по приезду вполне в состоянии вести экскурсии. Но со Швецией все не так – «шведский вариант» родился нежданным и последним, «по залету», в многодетной семье текущих бытовых и предотъездных забот. Времени на подготовку не осталось и сейчас я не посещал, а именно как первопроходец открывал страну, запасшись только зеркалами и бусами для аборигенов. И описываю свои открытия так, как они свершались, – неожиданно, в потоке основных дел и занятий. Без этих персональных открытий многие поступки и вытекающие из них события станут непонятными.

Но я обещаю исправиться и сокращу лишние экзерсисы. Начну прямо сейчас, хотя не рассказать про Maritiman Museum – выше моих сил. Только сделаю это чуть позднее. Его и парочку музеев - Röhsska museet (музей дизайна и современного искусства Рёхсса) и Universeum (музей природы и научных открытий) – я посетил на следующий день. Второй – праздник бодрого скаутского детства, особенно стеклянный туннель сквозь бассейн, где вокруг и сверху плавают акулы, скаты и другие не до конца дружественные лица.

А в понедельник я все-таки добрался до последнего Albin Ballad и по окончании визита договорился с Денисом о встрече в среду. Выбор был сделан. Этот же Ballad хоть и привлекал ценой, но отпугивал хрустом палубы, тоскливым, как плач малютки привидения из Вазастана. Палуба выполнена по технологии «сэндвич» - между слоев пластика располагается толстый слой пенопласта. Конструкция увеличенной жесткости, что для палубы важно, но время и нагрузки выкрошили пенопласт и некоторые места ощутимо прогибались под ступнями. Начинать с тотальных корпусных ремонтных работ? Нет уж. Увольте.

Перерыв на написание следующих глав...

[BAHb]

[from]

Спасибо! Ждем продолжения.

[Albertik]

Хороший рассказ,жалко до конца перед отъездом дочитать не успею +1

[Aleksk]

С возвращением!

[Negoro]

Глава 4. Знакомство

В этой главе встречаются и знакомятся основные действующие лица.


Водка забурлила по жилам, ударила в голову и народным сказителем-скальдом я разлился в воспоминаниях.

Единственным участником Советско-Финской войны, которого я знал, был мой школьный учитель труда и военного дела Петр Петрович, также известный как «Double Петя». Вместе с учителем физкультуры, при посильной поддержке учителя рисования, он в подсобке накатывал с утра по маленькой, до первого урока. Не проходила без пользы для компании большая перемена и уж тем более – окончание уроков. В последний учебный день перед Праздником Победы, Петр Петрович многократно превышал норму и урок превращался в воспоминания о войне, облаченные в нелитературную форму из сплошных междометий и двусмысленных жестикуляций. Придя на работу после праздников, он знакомился в учительской с пачкой жалоб от родителей девочек, снимал стресс в подсобке и возвращался к нелегкому преподавательскому труду.

.........Я закончил токование и вышел из поэтического транса. ...... Но я обещаю исправиться и сокращу лишние экзерсисы. Начну прямо сейчас

Не иначе как школа №2. Коллега! Земляк! Ближе к сюжету, плиз! Не растекайтесь мысью по древу.... Тяжеловато читается. А в целом очень интересные заметки.

[SEABASS]

Раз пошла такая пьянка, то и фоток тоже ждем!

[Я&R]

Снимаю шляпу!

[seaman7769]

Отлично читается! Полное погружение в атмосферу автора.

[BAHb]

Отлично читается! Полное погружение в атмосферу автора.

+1. Как-то так

[V.A.P.]

Полное погружение в атмосферу автора.

Вот... По этому, конечно, ждёмс... Хотя, в принципе, не помешал бы, в начале и краткий анонс...

[Pulcinella]

Огромное спасибо за комментарии! Они вдохновляют. Я потому и решил выкладывать частями, а не полным текстом и сразу, что отныне на мне будет лежать груз моральной ответственности за написание продолжения. Это снизит коэффициент персонального раздолбайства и ускорит работу. Анонс примерно следующий: еще 4-5 глав по 3-5 страниц А4. Каждая глава - несколько дней, т.е., если реально смотреть на вещи и события, то неделя с хвостиком. Фото не будет совсем. Почему - прояснится впоследствии. Возможно (я этого очень хочу), появятся мои карикатуры к сюжету. В качестве компенсации, я даю множество ссылок, а со следующей главы пойдет полезная информация по покупке, оформлению, регистрации, ремонту и также со ссылками. Лирические отступления - ружья на стене, которые выстрелят в последующих главах.

[V.A.P.]

Фото не будет совсем. Почему - прояснится впоследствии.

Это ты, о том, о чём я думаю..?

[Pulcinella]

Это ты, о том, о чём я думаю..?

Ага.

[фирс]

Огромное спасибо за комментарии! Они вдохновляют. Я потому и решил выкладывать частями, а не полным текстом и сразу, что отныне на мне будет лежать груз моральной ответственности за написание продолжения. Это снизит коэффициент персонального раздолбайства и ускорит работу.

Чудесно написано, лирическо-филосовские отступления талантливо гармоничны, так держать!

[submariner]

Огромное спасибо за комментарии! Они вдохновляют. Я потому и решил выкладывать частями, а не полным текстом и сразу, что отныне на мне будет лежать груз моральной ответственности за написание продолжения. Это снизит коэффициент персонального раздолбайства и ускорит работу.

Анонс примерно следующий: еще 4-5 глав по 3-5 страниц А4. Каждая глава - несколько дней, т.е., если реально смотреть на вещи и события, то неделя с хвостиком. Фото не будет совсем. Почему - прояснится впоследствии. Возможно (я этого очень хочу), появятся мои карикатуры к сюжету. В качестве компенсации, я даю множество ссылок, а со следующей главы пойдет полезная информация по покупке, оформлению, регистрации, ремонту и также со ссылками. Лирические отступления - ружья на стене, которые выстрелят в последующих главах.

С возвращением! Спасибо, очень интересно...

[МИ-2008]

Очень вкусно пишите, коллега. Я бы сказал, талантливо. А лирические отступления очень органично вписываются. С нетерпением жду продолжения))).

[capatain007]

Очень красиво пишите. Не вздумайте сокращать лирику. Она легковесна и аллегорична... Просто покупка лодки дело не самое интересное, а вот все, что вокруг да около даже очень...продолжайте в том же духе, а если кто-то разучился читать или ему просто лень, то это не ваш читатель... Спасибо за прекрасный текст.

[Alexandr29]

Очень вкусно пишите, коллега. Я бы сказал, талантливо. А лирические отступления очень органично вписываются.

Полностью поддерживаю!
Чувствуется, что эти отступления не случайны.
Жду продолжения.

[sonline]

А я думаю, где это Вы пропали - что-то давненько на форум не заглядывали. Теперь понятно.

Весной, будучи в Неаполе невольно вспомнил про Вас:

Пульчинелла