Отправлено 17 февраля 2007 - 00:04
Действительно нас уже встречали. Трое представителей пограничной службы и один представитель таможни. Пограничники быстро отметили все документы. Правда, отказались поставить штампы в экземплярах судовой роли, которые оставались у нас на руках. Отметили только те, что забрали с собой, непонятно почему.
С представителем таможни мы оформили обычную декларацию (на ввоз яхты “Элизабет” в РФ), Декларацию о судовых припасах и Генеральную декларацию. Все формальности были выполнены к 19 часам. И официальные власти, поздравив нас с прибытием на Родину, покинули борт яхты.
К тому времени я не спал 36 часов. Сигареты закончились на подходе к Мурманску. Спиртное последний раз нюхал 28 июня в Анденесе, аж 16 суток тому назад. ВОСХОДЫ и ЛЕБЕДИ забрали изрядное количество жизненной энергии и не дали возможность отвлечься на приготовление какой-никакой жратвы. Хотелось одного – упасть в койку и тихо умереть смертью храбрых.
Но ожидалось прибытие комитета по встречи и культурная программа. Я переоделся в гражданскую одежду. К Мурманску сбросил килограмм двадцать, поэтому запросто влезал в штаны, которые в Питере на мне не сходились.
Светило солнце, температура воздуха - градусов, двадцать пять жары, и полный штиль. После двух градусов на Шпицбергене, казалось очень жарко. Я стоял на плавпирсе №3 Морского вокзала и тупо созерцал акваторию Кольского залива.
Вскоре подъехал на служебной машине мой очень хороший товарищ из подводного флота
Капитан 1 ранга Володя Морозов. Была очень теплая встреча, мы не виделись два года. Обменялись сувенирами. Володя вручил мне полуторалитровую бутылку вкуснейшего корабельного “шила”. И рассказал, что сейчас подъедут его товарищи и мы отправимся в их собственную баню в Мурманске.
Через некоторое время к Морскому вокзалу подкатили два джипа. Гости пришли на яхту, познакомились, Андрей Плотников пришел с женой и дочкой. Осмотрели наш плав-приют. С уважением расспрашивали, как удалось нам на небольшой лодке проделать столь не близкий и опасный путь. С интересом рассматривали оборудование яхты, компьютерную навигацию и системы жизнеобеспечения.
После экскурсии на лодке, мы все высыпали на пирс, ребята договорились с местным милиционером об охране яхты. И на трех машинах выдвинулись в баню.
Баня располагалась в бывшей пожарной части. Правда, от здания самой части остались только наружные стены и перекрытия, а внутри – настоящий рай. Ребята купили здание и в нем построили баню, специально и исключительно для своих.
По рассказам чувствовалось, что Андрей вложил в нее тепло своей души, сам все спроектировал, проконтролировал строительство и теперь, на правах хозяина, принимал гостей.
Вскоре выяснилось, что он родом из Екатеринбурга и хорошо знаком с моим напарником по прошлому походу Саней Мишихиным. Тесен мир.
Это была не баня в общепринятом представлении, а целый комплекс. В двух уровнях с хорошей раздевалкой, отлично оборудованной кухней, гостиной с огромным столом и подогреваемым полом, большим бассейном с подсветкой и голубой (пресной!!! целый бассейн с пресной!!!) водой, большой парной и душевыми. Все сделано из современных, дорогих материалов и оснащено самым новейшим оборудованием. Парилка была прилично разогрета, дубовые и березовые веники (большая ценность для севера) замочены, стол накрыт, бассейн отливал голубизной, водка остывала в морозилке, готовясь согреть наши измученные души, стол ломился от яств (забыл, когда толком жрал последний раз). Ничто не мешало, завернуться в простыни и погрузиться в это райское наслаждение. Мы бросились в бой. Подобное счастье именно в такой комплектации возможно только у нас в России.
Вот на мой взгляд, идеальная формула для адаптации на берегу после всех злоключений: хороший коллектив-парилка-веник-бассейн-водка-закуска, все это должно присутствовать в больших количествах и без временных ограничений. Что еще, нужно человеку, пришедшему с моря, для полноты счастья– только семья.
Но до Питера - более тысячи миль. Баренцево и Белое море. Беломоро-Балтийский канал (ББК) с его 19 шлюзами. Онежское озеро. Река Свирь с двумя шлзами. Ладожское озеро и Нева.
Вскоре к нам присоединился контр-адмирал Андрей Воложинский.
На лодку нас привезли уже под утро. В гостях у нас присутствовал - Северный флот в лице контр-адмирала Андрея Воложинского и капитана 1 ранга Владимира Морозова. Осмотрев лодку, Андрей сказал: ” Восхищаюсь мужеством капитана”. Согласитесь такие слова из уст контр-адмирала подводника, дорогого стоят. Правда, к этому моменту я без сна провел уже 45 часов. А после бани и хорошей закуски все воспринималось, как в тумане. Проводив гостей, завалился в койку, строго наказав Лехе – будить только в случае ядерного нападения.
И все-таки Леха, как всегда не послушался наказа. Рано утром он предпринял попытку, добудится до меня (иногда это бывает опасно). Сквозь сон я расслышал, что он говорил про портнадзор, который якобы явился на лодку. Пришлось мне, не поворачиваясь и не открывая глаз, и Леху и явившейся портнадзор тихо направить на путь истинный. После чего, повторных попыток будить не последовало.
Следующий день был посвящен пополнению снабжения. Необходимо было полностью возобновить запасы газа (кончились, шесть 12-литровых баллонов), топлива, воды и продовольствия, сигарет и спиртного. Леха занимался газом, топливом и водой. На мне лежало снабжение продовольствием и выпивкой. Наши вчерашние знакомые любезно прислали машину для организации снабжения. Леха погрузил газовые баллоны, канистры для дизеля и уехал. Я вышел в город. Снял деньги в банкомате на площади Конституции, прогулялся по улице Ленина, зашел выпить пивка. После заоблачных норвежских цен все казалось даром. Погода стояла отличная, а ощущение, что ты уже на Родной земле, создавало приподнятое настроение. Поймал такси и попросил водителя по имени Сергей покатать по городу, потом съездить на рынок, а вечером отвезти куда-нибудь поужинать, (чертовски хотелось свежего, жаренного мяса). В 19 часов надо было на вокзале встретить из Питера пополнение экипажа - Серегу Дедушенко.
В общем и целом, день 15 июля выдался ДНЕМ-ПОПОЛНЕНИЯ всех позиций судового снабжения.
Мурманск – хороший город, люди доброжелательные, к морякам относятся с большим уважением. В Мурманске можно встретить - и современный, хороший мясной ресторан (что то на подобие Стейк-хауса в Осло, только лучше), и старую пельменную на улице Ленина. Я был в ней лет двадцать пять назад. Те же столы, запахи, пельмени с растопленным маслом и уксусом, портвейн. Тогда еще был молодым. И атмосфера пельменной, переносила в начало восьмидесятых. Гостиницы “Арктика” и “Полярные зори”, все как тогда.
На рынке наряду с рутинной номенклатурой продовольствия купил: местное парное мясо, псковскую молодую картошечку, упругую зелень и великолепные, мясистые астраханские помидоры, искрящиеся сахаром на разломе. За полярным кругом в Норвегии сколько не пытался найти подобное - не смог, мясо только перемороженное, помидоры полузеленые, зелени просто нет, хотя что там Арктика, что здесь. Справедливости ради надо отметить, что подобное изобилие было только в Мурманске. Больше по маршруту до Питера – нигде. Загрузил с помощью Сереги-водителя весь багажник “Волги” и выдвинулись в порт на лодку. Серега помог разгрузиться, после чего я попросил его отвезти в самый лучший ресторан. Мы долго плутали, в конце концов, остановились в новостройках у здания ресторана. Серега сказал, что его открыли недавно парни из Москвы. Я пригласил его поужинать со мной. Серега согласился, и мы отлично провели время.
Сочный стейк из телячьей вырезки был на высоте, в обрамлении свежих овощей с сельдереем. Сыр сулугуни со слезинкой и с только что сорванной кинзой и эстрагоном, оттенял достоинства стейка. Блюдо сопровождал только что испеченный лаваш, а острый кавказский соус с пряностями, подчеркивал это великолепие. Охлажденный графинчик и стопка в изморози распаляли аппетит. Все это полностью соответствовало моему вкусу. Это для тех кто понимает.
Повторюсь, но такое возможно только на Родной Земле, где все соответствует твоему вкусу, ментальности и мироощущению. Но время поджимало, и надо было ехать на вокзал. Серега отвез меня, мы распрощались и в 18.55 я уже был на платформе к которой медленно подходил питерский поезд. Встретил Серегу Дедушенко. От железнодорожного до морского вокзала в Мурманске ходу 10 минут. На лодке выделил Сереге роскошное место, в гробу по правому борту. Он разместил свои вещи. Рассказал последние питерские новости. Мы перекусили и отбились. Завтра переход на Североморск.
Проснулись не рано. Взял бутылку “шила” и пошел отметится у помощника капитана морского вокзала.
К моему изумлению мне категорически запретили выход из порта. На мой вопрос по какой причине ответили: “Звонил порт-надзор, они к тебе приходили, теперь ты к ним”.
Помощник капитана взял телефони и соединил меня с порт надзором. Я пытался возражать в трубку, что мы мол относимся к ГИМСу, а не к судовому регистру. На что мне ответили: “В нашем деле на яхту “Элизабет” есть твои показания, данные два года тому назад. Почему в этом году ты отказываешь нам в любви? А поскольку мы приходили к тебе, а ты нас не принял – теперь ты к нам. Из порта тебя все равно не выпустят”. Пришлось соглашаться. И я ответил: “Диктуйте адрес, пришлю к Вам своего помощника с документами”. Вернулся на лодку, подобрал документы и отправил Леху по указанному адресу.
Через час Леха вернулся с представителем порт-надзора. У ПОРТ-НАДЗОРА под мышкой была папка с надписью “ДЕЛО. Яхта “Элизабет” Санкт-Петербург, рег. н-р р43-78лб”.
На первой странице были фотографии яхты, датированные 2003 годом. Далее шли “Показание капитана” – мои показания, данные два года назад и “Акт проверки мореходного состояния судна”. Мне было предложено заполнить форму под названием: “Показание капитана”. Я спорить не стал, поскольку она ни чем не отличалась от формы двухгодичной давности. И предложил пойти в портовую пивную, там заодно и заполнить.
Возражений не поступило, и мы отправились в пивную. ПОРТ-НАДЗОР от пива отказался, я же не побрезговал и вскоре необходимые формы были заполнены. Тут подошел капитан судна “ЛОЦМАН”, стоящего у того же пирса №3, но напротив нас и предложил выпить коньячку. Я с большим воодушевлением, поддержал это новаторское предложение. После чего прихватив парням пивка вернулся на лодку. Леха менял масло. Я отправился к помощнику капитана порта. Получил “Добро” на отход. Отметил судовые роли на внутреннее каботажное плавание с экипажем из трех человек. После чего вернулся на лодку, и мы спокойно отошли от причала №3, Морского вокзала Мурманска на Североморск.
ПЕРЕХОД МУРМАНСК - СОЛОВКИ
с заходом в Североморск
“Маяк кричит тревожно,
Я говорю серьезно,
Пока еще не поздно, списаться с корабля ”
Юрий Визбор
На подходе к среднему колену Кольского залива, отработал на ВОСХОД-МИШУКОВ, запросил ”Добро”, на переход в Североморск, для участия в регате “Арктический рейс”.
На что мне ответили, что “Добра” на переход нет, и предложили ошвартоваться у мыса Мишуков, к причалу гидрографических судов. Пересекли судовой ход и привязались к плавпирсу под кормой “Коврайского”. Опять связался с ВОСХОДОМ-МИШУКОВ, мне предложили подняться к ним. Я взял документы и поднялся в сопку, где располагался пост. Команда поста состояла из одного молодого парня, одетого по гражданке. Познакомились. Он контрактник, не жалуется. Я мягко выразил недоумение, граничащее с недовольством. Факсы в ФСБ даны, оповещение постам прошло, приглашение на регату в Северомроск – есть. Какие проблемы? Парень ответил, что он не причем, что он по мою душу запросил пост в Североморске, ВОСХОД-СЕВЕР, и именно он (т.е. она), в лице леди с нежным голосом, отказал (или отказала?) нам в любви. т. е. запретил (или запретила? Совсем запутался) заход в Североморск. Поэтому он нас и тормознул. Я позвонил Васе-организатору регаты, его телефон не отвечал. Объяснил ситуацию парню, тот любезно согласился попробовать помочь и уже по своему служебному телефону начал связываться с ВОСХОДОМ-СЕВЕР. Переговоры его затягивались, я сидел на стуле и откровенно скучал. Обращаться к братьям подводникам не стал, поскольку не они организовывали мой заход в Североморск, а местные парусные руководители. Постепенно весь этот идиотизм начинал меня раздражать. Пограничники нас проверили, таможенники проверили, портнадзор дал “Добро” на выход в море и опять все сначала. Мне уже расхотелось идти в Североморск. И для себя решил – если эта бодяга будет продолжаться еще минут двадцать, я запрошу “Добро” на выход в море и пойду на Соловки. В Соловках меня должен встречать мой друг Костя и откровенно мне больше хотелось туда, чем участвовать в этих игрищах для детишек с гордым названием “Арктический рейс”, тем более, что организаторы не могут решить такой простой вопрос, как заход в солнечный Североморск на этот самый “Рейс”.
Тем временем переговоры двух ВОСХОДОВ перешли в эндшпиль. Парень завершил дискуссию, бросив в трубку, что-то итальянское - ”Бабена мать”, и на этой возвышенной ноте закончил спор. Я поинтересовался, в какой степени соответствует столь приятый голос ВОСХОДА-СЕВЕР, остальным ее тактико-техническим данным. Он в сердцах ответил – ни в какой и добавил от себя пару возвышенных эпитетов в ее адрес. Похоже, эта история раздражала не только меня. Потом парень еще куда то звонил. В конечном итоге вышел на связь СЕВЕР и сообщил(а): ”Ладно, пусть переходят, швартовка у первого причала”.
В Кольском заливе меня всегда удивляла, дискуссия с ВОСХОДАМИ особенно с ТОРОСОМ на входе и с МИШУКОВО на выходе. Один сценарий - начало: категорический заперт, минут через 40-60 “Добро”. Загадка. Для чего это все? Показать свою значимость, заставить уважать “государственную мощь” или заставить крепче любить Родину. По моему, это больше походит на психбольницу, общую палату, на двери которой надпись: ЛЕБЕДИ-ВОСХОДЫ, а внутри только ленины, сталины, дзержинские и не к ночи будет помянуто - лаврентии палычи.
Почему в Норвегии, при заходе с моря в Берген, Тронхейм, Буде, Варде, где находятся натовские военно-морские, военно-воздушные, военно-космические базы никто не спрашивает, откуда ты и куда? (Или охрана водного района баз и их безопасность, не интересует натовское командование?) А для того чтобы получить отметку в паспорте – надо самому отыскать полицейский участок. Пришел – “Добро пожаловать”, уходишь – “Счастливого плавания”.
Вспоминая своих норвежских друзей Йоакима и Эрика с яхты “Fatter Kras”, которые на 2006 год планировали переход из Киркинеса в Санкт-Петербург, я понимал, что все это будет недоступно их понимания. Когда в Сэтервике я пытался объяснить им весь наш дурдом, видел – они меня не понимают. Я признаться тоже многое не понимаю. Когда в 2003 году пересекал Швецию Гете каналом – вопрос только один – плати деньги и вперед. Плата за проход 300 Евр с отличным сервисом. Масса людей за кордоном хотела бы пройти в Санкт-Петербург маршрутом: Белое море-Соловки-Беломорканал-Санкт-Петербург. Об этом кроме норвежцев мне говорили на Свальбарде капитаны яхт из Германии и Франции, в Анденесе из Голландии. При нормальной рекламе и создания минимальной инфраструктуры – от желающих отбоя не было бы. На Свальбарде есть турбюро, которое для местных предлагает морской круиз на Соловки, а предложи ББК все поумирают от счастья. Беломорканал, Сталин, ГУЛАГ – отличная наживка для западного туриста. А природа вокруг, для яхт – рай. Но сегодня один заход в Мурманск – отобьет у свободолюбивых яхтсменов всякое желание входить в российские территориальные воды.
Государство наше никогда не доверяло никому, но прежде всего - своим гражданам. В связи с этим, вот еще какой вопрос меня интересует. Почему офицерам-подводникам, находящимся на действительной службе, у Ее Величества России не выдают загранпаспорта? Боятся, что продадут секреты? Но при современном уровне развития коммуникаций это можно сделать, сидя на унитазе и не выходя из собственного дома.
Не понять нам дела твои - Государство Российское.
Но вернемся к теме нашего повествования.
Распрощался с ВОСХОДОМ-МИШУКОВ. Спустился с сопки в поселок и зашел в местный сельмаг. Глянув на ассортимент, попросил пол-литровую бутылку розового мартини. На мой взгляд, это как раз то, что не хватало мне в это время. Прогуливаясь вдоль пирсов гидрографических судов, находясь в постоянном общении с господином Мартини, прибрел на лодку. По рации у МИШУКОВО запросил “Добро” на отход, поблагодарил и мы направились по Кольскому заливу на север, предварительно заняв свою полосу движения.
На подходе к Североморску нежный голос ВОСХОДа-СЕВЕР дал указание по швартовке, и мы к 22 часам, привязались у корня первого причала, кормой к памятнику “Матрос с автоматом”.
Хотя Василий приглашал нас в Североморск к обеду. Его до сих пор не было. Видать еще болтался в Баренцевом море на одном из этапов регаты. А поскольку сегодня почти не дуло, а к вечеру просто заштилело, то впору было устраивать соревнование дизелей, а не парусов. Название регаты можно было не менять.
Где-то к полуночи подошли яхты из “Арктического рейса”. Подошел Василий, мы по- товарищески обнялись и расположились в кают компании его яхты.
Выпивали, закусывали, разговаривали разговоры о моряках, о море, об архипелаге Свальбард, на котором никто из них не был. Кстати – отличная гонка Мурманск-Лонгиирбиен или Мурманск-Баренцбург и обратно. Никаких виз не надо (Свальбард – безвизовая зона). Вот это был бы настоящий “Арктический рейс” c большой буквы, а не этот разврат. Да и с других городов ребята подтянулись бы.
Василий настаивал на нашем участии в утреннем – коротком этапе. Я неохотно соглашался, мне было все равно. Спать хотелось больше чем жить.
Утром был дан старт очередным покатушкам. Леха рулил. Я же принимал в них участие исключительно лежа в своей койке, а поскольку это был не простой рейс, а Арктический, то уютно завернувшись в теплое одеяло и крепко уснув. Этап мне понравился по крайней мере от него была практическая польза – отлично выспался. Когда я проснулся, лодка уже стояла на своем месте у первого причала. Местные лодки перешли к себе в яхт клуб.
Теперь ничто не мешает прошвырнуться по Североморску. Что незамедлительно претворил в жизнь.
Накрапывал небольшой дождь. Я медленно брел по улицам. Через какое то время понял, что значительно лучше ехать на машине, чем идти пешком. Я еще не был готов к столь длительным переходам на ногах. Поймал машину. За рулем сидел парень по имени Федор, старший мичман, командир десантного катера, но это я узнал несколько позже. А пока попросил отвезти меня на лодку-музей, легендарную К-21, которой командовал Герой Советского Союза Николай Лунин. Обошел всю лодку, почитал документы, посмотрел фотографии – очень интересно. Федор меня ждал. Когда я закончил осмотр, вернулся к машине и предложил Федору пообедать за компанию, в каком-нибудь приличном местечке. Он согласился. Мы вернулись в “центр”, поставили машину на стоянку и пешком дошли до уютного ресторанчика (благо идти было не далеко).
Федор оказался отличным парнем. После обеда пригласил его на лодку. И к 20 часам мы уже сидели у нас в кают-компании.
Отлично провели время. Обменялись координатами и расстались.
Не теряя драгоценного времени, я завалился спать.
Утром не свет не заря (хотя какая заря – полярный день) подошли с соседнего судна, попросили перешвартоваться. Разбудил Серегу и мы перетащили лодку на предложенное место. Запросил у ВОСХОДА-СЕВЕР “Добро” на выход из Североморска. Как всегда нежным голосом, а в нашем деле это уже не мало, получил отказ. Подкрепился коньячком и отправился бродить по соседним пирсам. Потом созвонился с Васей, подъехал к нему на работу отметил судовую роль и вернулся на лодку. Не буду рассказывать, каких усилий стоило мне получить от ВОСХОДА-СЕВЕР “Добро” на выход. Скажу только, не обошлось без привлечения Володи Морозова, его товарищей и оперативного дежурного Кольской флотилии, Володя даже поднял какого-то вице-адмирала на даче. В конце концов, ВОСХОД-СЕВЕР вызвал(а) меня на связь, и голосом с хорошо поставленной модуляцией, предложил(а) уматывать на все четыре стороны. Я не стал возражать, и в 13 часов 50 минут мы освободили от своего присутствия почетный первый причал, легендарного города Североморск, столицу Северного флота.
Пройдя на север Кольским заливом, поочередно отрабатывая на все Восходы. Приблизился к горлу и, доложив ВОСХОДУ-КИЛЬДИНСКИЙ, повернул в пролив между островом Кильдин и материком. Слава Богу “гостеприимный” Кольский залив остался за кормой.
Разбились на вахты. Лехина первая (с 0 до 4 часов и 12-16), моя вторая (с4 до 8 часов и 16-20) и Серегина третья (с 8 до 12 часов и 20-0). Трехсменка – не работа, а санаторий. Переход до Соловков должен составить около 500 миль.
Позвонил Федору в Североморск, сообщил, что уже в море. Он расстроился: “Как же так, почему не позвонил перед отходом? Жена собрала тебе разных вкусностей на переход”. Очень тронули эти слова мою измученную душу. Слова человека с которым мы общались всего каких то пять часов. Дай Бог тебе Федор здоровья и удачи. Я извинился, про себя подумав, какой я болван. И пытаясь как то сгладить вину, пригласил Федора к себе в Питер. Редкой красоты душа у людей наших. Осенью Федор с оказией прислал мне в Питер сувенир из Столицы Северного Флота. А потом приехал сам.
Ну, а пока погода стояла отличная. Вмеру поддувало. И мы, вахта за вахтой, огибали Кольский полуостров. Книг на борту у нас всегда – большой выбор, поэтому в мешвахтовые восемь часов все с удовольствием читали книжку за книжкой, а вкуснейшее корабельное шило от Володи Морозова, согревало душу и тело.
В горле Белого моря приливно-отливные течения достигают трех-четырех узлов. И против течения GPS еле еле выжимал из себя два узла. Зато по течению ….. красота.
На входе в горле Белого моря, последний раз отработал на ВОСХОД-ГОРОДЕЦКИЙ, и распрощался с ВОСХОДАМИ, дай Бог им здоровья.
Огибая терский (западный берег) горла Белого моря, на траверзе правого борта маяка Пулоньга взяли курс 230 на мыс Жижгинский и юго-восточную оконечность Соловецкого архипелага. Дистанция до острова Соловецкий 130 миль.
Утром 21 июля пересекли Северный Полярный круг. После полудня подраздуло с севера. Раскачало волну до трех метров. В ночь с 21 на 22 июля солнце первый раз за последний месяц зашло за горизонт.
Подошли к самой глубоководной части Белого моря, где вся карта покрыта зонами боевой подготовки ВМФ. Мы должны пересечь их с севера-востока на юго-запад, обогнуть Соловецкий архипелаг с востока и зайти на входной фарватер в монастырскую бухту.
На моей утренней вахте прошли траверз левого борта на мыс Жижгинсий и вошли в пролив Восточная Соловецкая Сальма, между Соловецким архипелагом с запада и Онежским берегом с востока.
После ходовой вахты уселся за нашу “боевую информационно-управляющую систему” и занялся наведением на входной фарватер. Огибая правым бортом Малый Заяцкий остров и оставив по левому борту маяк Топы, доворачивая на север-северо-восток подошли ко входу в монастырский фарватер. Как всегда на подходе к узкостям и опасностям навалился плотный туман. Берег исчез, соответственно исчезли из видимости створные знаки и буи ограждения фарватера. Надо сказать что заходной фарватер в монастырскую бухту крайне неприятный. Извилистый, узкий, у самой кромке подводные камни, луды, в общем заход обещал быть нервным. Это был мой третий заход на Соловки и все опасности, особенно в условиях недостаточной видимости, я очень хорошо представлял.
А сейчас в плотном тумане, придется ориентироваться на лай собак и результаты опроса местного населения.
Сбросили скорость до двух узлов, и на 16 канале вызвал портопункт Соловки, позывной “Радио-1”.
“Радио-1, Радио-1, парусная яхта Элизабет, Э-ЛИ-ЗА-БЕТ, прошу на связь”
Как не странно ответили сразу.
“Яхта Элизабет, Радио-1 на приеме”.
“Радио-1, яхта Элизабет. Подхожу с моря к фарватеру, имею условия ограниченной видимости. Подскажите, есть ли какие-либо суда на фарватере или подходящие к нему. Прием”
“Элизабет, Радио-1. На фарватере судов нет. С моря должен заходить катер Беломорье. Договоритесь с ним о расхождении. Прием”
“Радио-1, яхта Элизабет. Спасибо. Вас понял. Выхожу на связь с Беломорьем.”
В это время мы двигались почти по середине фарватера. Пары буев стоят достаточно далеко друг от друга. При прохождении очередной пары визуально следующая не определялась, только на радаре.
Тут катер Беломорье сам вышел на связь.
“Элизабет, Беломорье. Прошу на связь.”
“Беломорье, Элизабет. На приеме.”
“Элизабет, Беломорье. Подхжу с моря к фарватеру. Как будем расходиться. Прием”.
“Беломорье, Элизабет. Я отработаю вправо, вы обходите нас с нашего левого борта. Прием”.
“Элизабет, Беломорье. Есть. Добро. Конец связи.”
Убрали скорость до одного узла и приняли вправо. Из тумана по корме вынырнул пассажирский катер Беломорье. Ориентировался он на свой радар и наш радарный отражатель, обошел с левого борта и скрылся в тумане. Мы приняли влево, вернулись на прежний курс, и двумя узлами двинулись по фарватеру, ориентируясь на свой радар.
Внезапно выскочили из полосы тумана, визуально поймали береговой створ, и до того как опять оказаться в плотном тумане, определили курс на него. Постепенно туман рассеивался, стал просматриваться берег и створные знаки. Мы входили в гавань Благополучия.
Радио-1 запросил, где собираемся швартоваться, я ответил желательно напротив Святых Ворот монастыря. Получил “Добро”. И вскоре мы привязались к плавпирсу.
22.07.05. 11 час. 45 мин.
Ошвартовались в гавани Благополучия. На Соловецком острове.
65N01,762 35E41,09
ЛАГ 3928 NM