Сообщений в теме: 132

[Авача]

Этот очерк был написан 16 лет назад, сразу после похода, и отправлен в редакцию КиЯ. Опубликована была очень небольшая, наиболее драматичная часть. Может быть, кому-то будет интересно ознакомиться с полным текстом. Многие моменты очень живы в памяти и сегодня, и можно было бы весь этот материал переработать и дополнить, но я оставляю, как есть, учитывая, что свою полную версию ощущения этого похода опубликовал Г.Струначев.
http://poluostrov.ka....ru/lib/<br />
Ссылку эту давал здесь ранее. Гена работал над книгой почти 10 лет, мои заметки писались в течение недели и многие интересные моменты остались «за кадром». Струначев попытался охватить почти все.
А пока мое:

Последний представитель таможни покидает борт яхты. Граница закрыта. Неужто свершилось? В последние дни думалось, что различным обстоятельствам те будет конца и грандиозным планам не суждено сбыться. Выход, первоначально назначенный на 11 июня, откладывался со дня на день. Уже и областное радио сообщило о том, что три камчатские яхты отправились к берегам Америки, а командор похода, председатель Камчатской федерации парусного спорта 3. Жилайтис продолжал осаждать пороги различных инстанций.
Но от все позади. Паспорта моряков на руках, на судовых ролях необходимые отметки всех служб. 27 июня в 12 часов ждем пограничников и таможню. Время 15.30, нет ни властей, ни Жилайтиса, который еще с утра уехал за ними. Приподнятое настроение постепенно улетучивается. Этому способствует и погода, с утра нудный мелкий дождь, кажется, что кроме серой в природе не существует других красок.
У причала Камчатского крейсерного яхт-клуба покачиваются три яхты, снаряженные в дальний вояж — два «Алыкора»: «Авача» и «Тарпон», принадлежащие клубу, и ЛЭС-35 «Сталкер» Камчатского морского пароходства. На берегу немногочисленные провожающие. Представители телевидения, взяв интервью у членов экипажей, потеряв надежду заснять самый торжественный момент — отход, подались восвояси. Журналисты областных газет, несмотря на промозглую сырость, терпеливо ждут.
Наконец, в 16 часов появляется машина с пограничниками. Формальности не занимают много времени. Первым на выход из Богородского озера направляется «Сталкер», минут через 30 следом уходит «Авача». Очередь за нами. Отданы швартовы, подтягиваемся на якорном конце и... не можем оторвать якорь от грунта. Несколько минут безуспешно пытаемся выбрать якорь, наконец, решаем оставить его на дне, благо на борту есть еще один. Члены экипажа несколько удручены — нехорошая примета, но делать нечего. Поход начался.
На выходе из Авачинской бухты разминулись с «Байкалом», входящим в порт. Металлическая яхта проекта «Гидра» из Иркутска. Ребята идут из Владивостока и тоже на Америку. С «Байкалом» в дальнейшем судьба сведет нас еще не раз.
Океан встречает умеренной зыбью и свежим ветром. Впереди маячит «Авача», «Сталкера» уже не видно вовсе. На «Аваче» начинают менять «геную» на лавировочный стаксель, это дает возможность «Тарпону» уйти вперед.
Стихия, не мудрствуя лукаво, сразу же решила испытать экипажи на прочность. Ночью начался 6-бальный шторм. Из 8 членов нашего экипажа, 6 укачалось. Несмотря на это, каждый делает свою работу, вахты сменяются бее задержки. Шторм, благо попутный, продолжался трое суток, но уже через двое весь экипаж адаптировался и, хотя неприятные ощущения некоторое время еще присутствовали, по крайней мере прекратилась дань Нептуну.
Самое время представить моих товарищей по плаванию. Для «Алькора» в таком походе нас несколько многовато — восемь. Но как говорится: «В тесноте, да не в обиде». Флагман похода Зигмас Жилайтис, в прошлом военный моряк, капитан 3 ранга, ныне штатный работник яхт-клуба (умер у берегов Коста-Рики на борту яхты «Камчатка» в 2002 году). Олег Ветров — капитан, яхтсмен с более чем 25-летним стажем, многократный участник гонок на кубок Черного моря, капитан севастопольского «Фиолента», военный музыкант, он уже несколько лет как перевелся с Черноморского флота на Тихоокеанский, но и здесь остался верен своему увлечению (давно уже снова в Севастополе и капитанит на том же «Фиоленте). Валерий Федоренко, наш механик и вообще мастер на все руки. Основная тяжесть по ремонту и подготовке яхты к походу легла именно на него и Володю Тарасова. В. Тарасов — старпом. В обычной жизни старшина водолазов. Некоторое время назад ходил в моря на рыбацких судах начальником радиостанции (схоронили Володю в прошлом году).
Геннадий Струначев — корреспондент «Камчатской правды», единственный из экипажа, кому ранее не доводилось ходить под парусом. Тем не менее, один из самых бывалых. Выпускник Ростовской мореходки, за 14 лет в рыбацком море прошел на РСе путь от матроса до капитана. В экипаже выполняет обязанности штурмана.
Боцман Юра Соколов. Офицер — подводник. Наличие в экипаже его и Ветров — явная примета перемен происходящих в стране. То, что разрешат участие в походе механику-атомщику — не верилось до последнего момента. Еще учась в Севастопольском училище, Юра ходил в экипаже у Ветрова. И вот совершенно случайно военная судьба свела их вновь на Камчатке (сегодня Юра – командир сменного экипажа атомохода, служит здесь же). Виктор Титов — на берегу наладчик систем контроля и автоматики во вневедомственной охране. Также изрядную часть жизни провел на рыбацких судах.
И автор этих строк.
Экипаж не молод. Самому «юному», Юрию, двадцать семь, трое других подбираются к сорокалетию, остальные значительно переступили этот рубеж. (Мне тогда едва 35 исполнилось, а писал – экипаж не молод, эх…)
Недолгая передышка после первого шторма и вот яхту уже нещадно швыряет следующий.
Ветер зашел до противного и, набрав силу, задул до 30 м/сек. Отныне и до самого Датч-Харбора нам суждено было пробираться в лавировку. За весь переход солнце ни разу не порадовало своим присутствием, что свело на нет все попытки определить местоположение с помощью секстана. Не в пример «Аваче» и «Сталкеру», идем только по счислению. «Авача», посетившая американские берета в прошлом году, обзавелась «Лораном С». «Сталкер» же пароходство экипировало так, как можно только мечтать: радиолокатор фирмы «Фуруно», аппаратура для приема факсимильных карт погоды, «Лоран».
На «Тарпоне» и «Сталкере» есть любительские радиостанции, посредством которых можно подерживать связь практически с любой точкой земного шара, чем с успехом и занимался весь поход наш флагман Жилайтис. Благодаря ему, родственники постоянно знали о местонахождение «Тарпона», а мы были в курсе «домашних» дел.
Вскоре после выхода, на «Сталкере» серьезно заболел старпом и, получив разрешение от американских властей, экипаж вынужден был зайти в бухту Убиенная на о. Атту, самом близком в Алеутской гряде к нашей территории. Здесь, через несколько суток ожидания, старпома передали на советское судно «Художник Коненков», следующее из Ванкувера и доставившее больного в Петропавловск, где он срочно был прооперирован. Все закончилось благополучно, не считая того, что поход для Алексея, к которому он столь долго готовился, закончился, лишь только начавшись.
А мы тем временем продолжаем плавание, втягиваясь в чередование вахт и часов отдыха. Флагман и кок вахт не несут, а из оставшихся шести человек сформированы три вахты, которые и поделили время по стандартному судовому расписанию. Мне с Юрой Соколовым досталось с 4.00 до 8.00 и с 16 до 20. Два часа на руле, два — на шкотах. Первые дни, в свободное от вахт время, в основном, отсыпаемся, благо материальная часть позволяет это. Да и на вахте работы с парусами не слишком много, так что есть возможность предаться созерцанию океана. И хотя все без исключения в экипаже не один год могли это делать ранее, тем не менее зрелище могучей стихии не перестает радовать взор, особенно в начале похода.
На пятнадцатые сутки плавания, когда до Датч-Харбора осталось менее 100 миль, на горизонте появился парус. Предположили, что это «Авача», однако вскоре выяснилось, что нас догнал «Байкал». Так, напару, мы и вошли в Капитанский залив о. Уналашка.


Продолжение будет

[shark]

...
Продолжение будет

Ждем-с! Струначева читал, и еще почитаю с удовольствием

[Авача]

В советских лоциях гавань Датч-Харбор числится Военно-морской базой. И хотя яхтсмены, посетившие этот порт ранее, говорили о том, что не встретили ни одного военного корабля, опасения возможных осложнений с военным ведомством не покидали нас. Задолго до подхода к приемному бую мы стали вызывать лоцманскую станцию, но все безрезультатно. Привязались к «Байкалу», который встал на на якорь ранее и решили подождать до утра. С рассветом рассматриваем сурово-сдержанный пейзаж залива. Тут и «Авача» подоспела, отстав от нас ровно на полсуток. Лоцманский катер, указав место стоянки, отбыл восвояси. На берегу все в диковинку. Перевариваем первые впечатления. Портовые власти встречают радушно, но, между тем, нас ожидают неприятности. Оказывается, советский паспорт моряка в США не признается и нам необходимо оформлять въездные визы, за что приходится расплачиваться валютой, которой у экипажа не слишком много. Есть и еще один нюанс — у нас, в отличие от «Авачи» и «Байкала», нет наличных денег. Не успев получить валюту в Союзе, за ней нужно было лететь в Находку, (представляете, какое время было!) мы попросили наших спонсоров перевести ее на счет агентирующей фирмы в Датч-Харборе, о чем в дальнейшем не раз пожалели. Если для экипажей «Авачи» и «Байкала», плативших за портовые формальности наличными, заход обошелся в 200 долларов, то с нас фирма «Аламар» сняла 3500 и даже, несмотря на все наши просьбы, так и не представила счет с указанием, на что же эти деньги были потрачены. Такая же участь в дальнейшем ожидала и экипаж «Сталкера». Забегая вперед, справедливости ради, отмечу, что когда мы оказались в безвыходном положении в Канаде, ища деньги для оплаты проведанного ремонта, «Аламар» покрыл часть наших расходов, заплатив судоверфи 700 долларов. Но даже и после этого нас не покинула уверенность в том, что «Аламар» попросту «нагрел» на нас руки. Попривыкнув к Америке, мы скоро поняли, что Датч-Харбор — это довольно-таки глухая провинция, с постоянным населением чуть больше 2,5 тыс. человек. Но в летний период, за счет сезонных рабочих рыбообрабатывающих предприятий, количество жителей возрастает до 15 тысяч. Несмотря на неприятности с визами и «Аламаром», прием, устроенный местными, жителями, был очень радушным и скрасил горечь финансовых потерь. И все же, наиболее яркое впечатление от первого посещения Датч-Харбора связано с заходом туда, вслед за нами, камчатского супертраулера «XXVII съезд КПСС» и наша помывка на нем в сауне. Вот уж, где душу отвели! Как потом окажется, траулер сыграет не последнюю роль в судьбе «Тарпона». Дни стоянки пролетели быстро. И вот уже отвесные скалы о. Уналашка проплывают справа по борту. Входим в пролив Акутан. Сильнейший сулой и встречное течение не позволяют продвигаться вперед даже под двигателем. До наступления темноты успеваем стать на якорь в бухте Инглиш-Бей и заваливаемся спать. С первыми лучами солнца поднимаем паруса. Течение к этому времени сменило направление на попутное, и мы благополучно выходим в воды Тихого Океана. Курс на о.Кадьяк. Наконец-то погода балует нас ярким солнцем и безоблачным небом. Палуба уподобляется сочинскому пляжу в разгар сезона. Нельзя буквально сделать и шагу, не наступив при этом на кого-нибудь из членов экипажа. Везде, где только можно, развешены вещи для просушки. Настоящий Ноев Ковчег. На подходе к Кадьяку попадаем в огромное стадо китов. Из воды то тут, то там показываются огромные туши, вслед за фонтанами слышны глубокие вздохи. Зрелище изумительное, беспрестанно щелкают фотоаппараты. Однако рядом с этими исполинами чувствуешь себя не вполне уютно. Включаем двигатель, чтобы поскорее избавиться от опасного соседства. Переход до Кадьяка занял восемь суток, из них двое почти полного штиля. Остров и одноименный городок очаровали всех. После скупого на зелень Датч-Харбора изумруд лесов и ультрамарин вод Кадьяка, аккуратные дома и ухоженные улицы буквально завораживают. С этим островом,, бывшим некогда одним из центров Русской Америки, у членов экипажа связаны наиболее теплые воспоминания. Радушию хозяев не было границ. Нам показывали все: начиная от рыбоперерабатывающих заводов и научно - исследовательских лабораторий по крабу и морокой биотехнологии и кончая базой Береговой охраны США. Троим счастливчикам, даже удалось полетать за штурвалом учебного самолета. Старпом Володя Тарасов говорил: «Всю жизнь мечтал полетать на самолете самостоятельно. Уже и не чаял, что в мои годы эта мечта сбудется. Оказывается, для этого надо было просто попасть в Америку». Запомнился Кадьяк и еще одним событием. Мы стали первыми русскими зрителями, кому довелось посмотреть спектакль об основателе Русоко-Американской Компании Александре Баранове. Спектакль этот ежегодно, на протяжении вот уже более 20 лет, ставится на сцене Зеленого театра. Мы были до глубины души тронуты той бережностью, с которой кадьякцы относятся к русской истории острова и всей Русской Америки. Несмотря на то, что Кадьяк расположен на 4 градуса севернее Датч-Харбора, климат здесь, благодаря теплому течению, несравненно мягче. Это в большой степени способствует развитию парусного спорта. Если в Датч-Харборе всего две местных яхты, то на Кодьяке мы встретили целый частокол мачт. Правда, своего яхт-клуба тоже нет. Здесь многие из нас впервые воочию увидели плоды современного яхтостроения. Про нас же одна чета американских яхтсменов, кажется каким-то образом имеющая отношение к семейству Рокфеллеров, сказала: «Русские вторично открывают Америку и снова на таких же судах, как и в 18 веке». Да, нашему старенькому «Алькору» было очень далеко до суперяхты миллионеров. Особенно американцев удивляло то обстоятельство, что нас на такой яхте восемь. Узнав о количестве членов экипажа, спрашивающий, как правило, делал квадратные глаза, и на некоторое время терял дар речи, а первым словом после этого очень часто было слово крези.. Причем, это неизменно повторялось во всех пунктах наших заходов.

[Ayrton]

"Чем лучше актёр, тем больше у него пауза!"© Не помню кто, но из больших актёров... Ну не томи уже!!!

[Гвоздев]

Стихия, не мудрствуя лукаво, сразу же решила испытать экипажи на прочность. Ночью начался 6-бальный шторм.

<{POST_SNAPBACK}>

Уважаемый Авача!
Спасибо за рассказ.
Если б была моя воля, то в предложении: - «Ночью начался 6-бальный шторм» я бы убрал слово «6-бальный» - не следует ложкой дёгтя портить бочку мёда.
С уважением Е. Гвоздёв.

[Авача]

Ну не томи уже!!!

<{POST_SNAPBACK}>

Газету 92 года на работе сканирую, за шоколадки. Есть еще условно готовый кусок. Попробую выложить. Остальное после выходных.

[Авача]

Уважаемый Авача!
я бы убрал слово «6-бальный» - не следует ложкой дёгтя портить бочку мёда.
С уважением Е. Гвоздёв.

<{POST_SNAPBACK}>

Я же в 91 году писал, зелен был Сейчас пропустил.

[Авача]

В один из сеансов радиосвязи, которые Жилайтис регулярно проводил даже на стоянках, мы получили радиограмму, где Камчатское отделение Советского фонда мира уведомляло нас о том, что программа, связанная с плаванием С. Чеботарева, прекращается и значит нам необходимо было выработать новый план нашего похда. Чтобы была ясность, необходимо на несколько месяцев вернуться назад. Многие читатели наверняка слышали о юном павлодарце Сергее Чеботареве, который летом 1991 года предпринял попытку на спасательном плоту пересечь Тихий океан. Отправившись от берегов Камчатки, он предполагал попасть в струю Северо-Тихоокеанакого течения и за 4—5 месяцев достигнуть Калифорнии. По первоначальному плану в этом плавании его должна была сопровождать яхта. В дальнейшем из-за организационных неувязок от этого отказались и посчитали, что будет достаточно, если яхта встретит плот у берегов Америки. Выполнить эту миссию Камчатское отделение фонда мира, один из организаторов плавания С. Чеботарева, попросило экипаж «Тарпона», который готовился к походу на празднества по случаю юбилея Русской Америки. Предложение было принято. После завершения программы на Аляске предполагалось идти на юг и там ждать Чеботарева. В этом случае дальнейшее финансирование похода брал на себя Фонд мира. Сергей отправился в плавание 18 мая, с тех пор его больше никто не видел. Находясь в море, мы не знали всех перипетий его эпопеи и получение радиограммы означало только, что мы лишаемся дополнительного источника финансирования. Однако, экипаж уже настроился идти на юг, большим было желание посмотреть настоящую Америку, с таким расчетом у каждого были спланированы и отпуска. Посовещавшись, решили все-таки спуститься до Сиэтла, а уже оттуда направляться домой. К этому времени мы уже расстались с другими яхтами. «Сталкер» направился в Ситку, а «Байкал» и «Авача» держали курс на Сьюард. Проводить нас из Кадьяка пришли все наши новые друзья. Народу на причале собралось изрядно. Не обошлось без слез. И вот уже прекрасный остров тает за кормой. Плавание до пролива Хуан де Фука, отделяющий с юга Ванкувер от материка, запомнилось довольно сильным попутным ветром. На этом участке пройдены рекордные расстояния за вахту и за сутки, скорость порой достигала 10 узлов, даже дух захватывало. В один из дней, на полном «фордаке» стаксельшкотом сбило у меня с головы вязаную шапочку. Отличная шапочка — теплая, а главное, совсем не растягивается. Я как представил, что нам дамой осенью возвращаться и наверное, такая тоска у меня на лице нарисовалась, что Ветров дал команду отработать маневр «человек за бортом». Шапочка была спасена. Я радовался так, будто это меня самого выловили из-за борта. На сеансе связи из дома сообщили, что мне пришло из Москвы удостоверение Общетва Свободных Путешественников. Мелочь, а приятно. Так и проходят дни в небольших радостях и мелких неприятностях. Большинство неприятностей со временем забываются, а приятные моменты остаются в памяти. На одиннадцатые сутки прибыли в Порт-Анжелес. В Кадьяке мы обзавелись навигационной станцией «Лоран С», так что трудностей с навигацией не возникло. Простояв в гавани двое суток, поздней ночью снимаемся на Сиэтл. Расстояние в 60 миль прошли за 14 часов, большей частью под двигателем, в густом тумане. Сиэтл — яхтенная столица западного побережья США. Огромное количество отличных благоустроенных марин в различных частях города. У нас сложилось впечатление, что яхт в Сиэтл больше, чем во всем Советском Союзе. Так оно наверное и есть. Мы остановились в одной из самых больших, Шил-Шол-бей марине. Она рассчитана на стоянку 1500 судов. Прием, устроенный нам местными яхтсменами, превзошел все ожидания. А различные парусные фирмы, которых в Сиэтле немало, как будто бы соревновались друг с другом по поводу того, кто больше окажет нам услуг. Экипажу подарили отличные новые грот и лавировоный стаксель, большое количество дельных вещей, много метров концов. Делалось это, как правило, после знакомства с нашим оборудованием и оснащением. От подарков мы не отказывались. Ко всеобщей радости, судьба еще раз подарила нам встречу с «Байкалом», который зашел в Сиэтл по пути в Сан-Франциско. Августовские события в Москве застали нас в Сиэтле. На яхты один за другим приходили представители радио, телевидения, различных газет. В роли телезвезды выступал Юра Соколов, как более-менее объясняющийся по-английски. Но и его знаний хватало лишь на то, чтобы говорить, что это плохие для нас новости. В эти дни каждому из нас была предоставлена возможность получить политическое убежище, однако желающих не нашлось ни на «Тарпоне», ни на «Байкале». Как ни хорошо на берегу, но уже пора собираться в обратную дорогу. Кончается август, а путь домой лежит через северные широты. Дуга большого круга неминуемо ведет нас снова в особенно бурное в осеннюю пору Берингово море. Американские яхтсмены советуют возвращаться через Гавайские острова, мотивируя это благоприятными ветрами. Гавайи — голубая мечта, но вариант для экипажа неприемлемый. Наша автономность ограничена запасами пресной воды. Емкости позволяют взять на борт 270 литров. Еще на первом переходе до Датч-Харбора нам пришлось ввести режим строжайшей экономии воды. А в случае южного маршрута длина переходов увеличивается почти в два раза. 24 августа, во второй половине дня, покидаем гостеприимный Сиэтл. В предвкушении не более чем приятной прогулки по проливу, сменившись с вечерней вахты, оставляю кое-что из личной одежды на верхней палубе. Ночью внезапно налетает сильнейший шквал. Короткая и крутая волна вырастает до 2-х метров. Бак заливает водой. К утру — тишь и благодать, как будто ничего и не было. И кроссовок, служивших верой и правдой, как не бывало. Впредь — урок. Заходим в Порт-Анжелес для пополнения запасов топлива, но встретившись со старыми друзьями, задерживаемся на двое суток. Здесь помощник шерифа Данута, с которой мы подружились еще в предыдущий заход, сводила нас на экскурсию в местную тюрьму. Об их подобных заведениях в нашей прессе писалось немало, да и по ЦТ показывали, поэтому распространяться не буду. Скажу только, что в подобных тюрьмах сидят за не слишком серьезные преступления, как правило, сроком до года. 28 августа яхту уже мерно качает крупная океанская зыбь. Перед выходом на базе Береговой Охраны взяли карту погоды. Неприятностей она не сулит. В первую ночь в океане снится мне сон: я уже дома, в кругу друзей, рассказываю какое замечательное плавание было и сожалею, что его не довелось довести до конца. В этот момент просыпаюсь. Неприятный осадок не покидает до конца дня.

[Авача]

На вторые сутки, при абсолютно ясном небе, начинает крепчать ветер. Убираем стаксель, рифим грот на третью полку. Курс полный фордевинд, скорость ветра на порывах до 30 м/сек. В 20.00 сдаем вахту Ветрову и Струначеву. Залезаю в спальный мешок. Минут через 30 зовет Ветров, надо- поставить штормовой стаксель и убрать грот. Чертыхаясь начинаем с Соколовым облачаться в «непромоканцы». Вылезаем на палубу, там светопреставление. Скорость ветра возросла до 40 м/сек., в воздухе сплошной гул, за кормой вздымаются десятиметровые валы. О том, чтобы поставить передний парус, уже не может быть и речи. Ветров двумя руками вцепился в румпель с трудом удерживая курс, лаг — зашкаливает. Струначев и Соколов спускают грот. В этот момент лопается завалталь и гик со свистом летит с левого борта на правый. Благо ребята находятся в районе мачты. Какое счастье, что ванты выдержали удар. Соколов одной рукой уцепился за мачту, другой держит Струначева, судорожно сучащего ногами по палубе. Думаю «Хана, зашибло», но Гена просто не удержался на ногах и не может подняться с мокрой и скользкой палубы. Через мгновенье гик снова летит на левый борт. Положение критическое. Наконец удается опустить гик на палубу и закрепить его. Под голым рангоутом скорость 6 узлов. Все четверо приходим в себя в кокпите. Сзади вырастает волна. Яхта начинает приводиться. Тонны воды прокатываются по палубе. Следом за этой волной вырастает новая. Что-то ужасное закрыло собой еще светлеющее небо. Яхту стремительно бросает в брочинг. Ветров бессилен что-либо сделать. Он оглядывается назад, когда поворачивается к нам глаза его расширяны, мы слышим крик: «Мужики, пи…ц». Здесь меня впервые охватывает ужас. Огромная масса воды обрушивается сверху. Мертвой хваткой вцепились мы друг в друга. До сих пор не могу понять, как нас не вышвырнуло из кокпита. Вода схлынула с палубы, но кокпит полон. Вокруг творится такое, что у меня нет слов, чтобы описать это. Ветров кричит, чтобы я и Соколов быстро спустились вниз — необходимо облегчить корму. В каюте хаос. С каждой новой волной порции воды через неплотности сдвижного люка потоком льются внутрь. Радиостанция залита. По телу растекается неприятная слабость, дрожат руки. Через раковину мойки помпой откачиваю воду. В открывшемся на мгновение люке появляется голова Струначева: «Быстро вяжите концы, будем стравливать за корму». Связываем, подаем наверх. Вытравливаем метров 200—300, скорость яхты замедляется, она устойчивей держится на курсе. Так и просидел в «непромоканце» не сомкнув глаз до следующей своей вахты. К утру все успокоилось. Когда в 8 часов сдавали вахту, ветер не превышал 15 м/сек. А в 9.00 лишились руля. Штормом расшатало крепление пятки скега, и руль вместе с осью канул в океанскую пучину. Через гельмпортовую трубу внутрь яхты поступает вода. Разгрузив ахтерпик, устранили течь. Как хорошо, что это случилось не ночью! Однако ситуация критическая. «Тарпон» в 200-х милях к западу от северной оконечности о. Ванкувер, до Датч-Харбора, куда держим путь, 1000 миль. Решаем следовать в ближайший порт для ремонта. Таковым оказывается канадский Порт-Харди на Ванкувере. Ветров и Федоренко приступают к изготовлению аварийного рулевого управления. В ход идут обрезки фанеры, спинакер — гик, аутригер, которым мы ставили на «бабочку» геную на полных курсах. Отныне вахта не на румпеле, а на «веревках», которые проведены в кокпит, через блоки на концах спинакер-гика, закрепленного поперек яхты. Под краспицей развивается флаг «дельта», означающий по международному своду сигналов «Я управляюсь с трудом, держитесь в стороне от меня». Но читать наш сигнал некому, океан пустынен. Погода, словно извиняясь за причиненные неприятности, благоприятствует плаванию. Через двое суток, рано утрам, швартуемся у борта рыбоприемной шхуны в Порт-Харди. Милая представительница иммиграционной службы, предварительно справившись нет ли у нас оружия и наркотиков, ставит в паспортах штампы. «Приятно провести время в Канаде, ребята!». И все. Быстро и главное бесплатно. Но тут выясняется, что в Порт-Харди нет возможности поднять яхту на слип. Рекомендуют перейти на 25 миль южнее, в местечко Сантула, что на о.Малколм. Не теряя времени, воспользовались советом. Через несколько часов выбираем место для швартовки на причалах Сантулы. Разведываем обстановку. В деревушке несколько подъемников для малых судов. Все они сейчас свободны. Но сегодня суббота, а в понедельник национальный праздник Канады — День независимости, так что три дня для ремонта потеряны. Знакомимся с деревней. Основали Сантулу финские переселенцы. Основное занятие жителей — рыбная ловля. Имеется несколько мелких судоремонтных мастерских. На одной из таких верфей и договариваемся о ремонте. На предприятии всего трое работников: хозяин мистер Таркенен, его дочь и наемный рабочий Джон. Наконец, во вторник, яхта на берегу. Все работы поручаются Джону, хозяин уехал на рыбалку. Три дня Джон ходит вокруг да около, примеряясь с чего бы начать. Перо руля для легких судов ранее ему делать не приходилось. Мы все нервничаем. Видя такое дело, Ветров решает взять инициативу в свои руки. Работа закипела. Джон на подхвате у Ветрова, Тарасова, Федоренко. В свободное от работы время путешествуем по острову, ходим в гости. В приглашающих недостатка нет. В один из дней произошел забавный случай. Пригласили нас в один из - домов в сауну. Мы ее сами протопили, сидим млеем. Из парной в предбанник-раздевалку окошко Вдруг видим, заходит хозяйка, довольно молодая особа, начинает раздеваться. Юра забеспокоился: - Она наверно не знает, что мы здесь. Среди экипажа нервный смешок: - Там от мужских трусов ступить негде. Тут открывается дверь, входит девушка в чем мать родила, и подсаживается к нам на полок. Мужчины в полном смятении. Минут через пять пришли в себя и даже завязали светскую беседу. После сауны, купание в холодных водах пролива и роскошный ужин у костра. Узнав, что Олег музыкант, хозяева раздобыли ему трубу и долго еще над ночным островом разливались русские мелодии. Мы уже знаем, во что обойдется ремонт, у нас нет и половины необходимой суммы. Поиском валюты занят Жилайтис. Он с кем-то связывается по факсу, куда-то звонит. Однако все безрезультатно. Огромную помощь нам оказывает Н.Голицын, старший сын князя Голицына, покинувшего Россию во время революции. Никогда бы не подумал, что встретим живую историю нашей страны в столь глухой деревушке. Деду за 70, однако он еще очень бодрый, много времени занимается общественной работой. Наконец, не без помощи Голицына, и наших друзей в Датч-Харборе, находим недостающую валюту у «Аламара». Ремонт стоил нам 1700 долларов и это при том, что вся работа была сделана своими руками. Проведя на Малколме полторы недели, поздней ночью 10 сентября покидаем Сантулу. Вспоминаю про свой сон. Рассказываю ребятам: «Вот, мол, думал, что сон в руку, однако, нет, все нормально, идем домой. В заливе Королевы Шарлотты вода буквально кипит от дельфинов. Их сотни. Почти 4 часа идам в этой «дельфиньей ухе». И снова вокруг безбрежный океан. Титов балует нас оладьями. Уплетаем их, кто со сгущенкой, кто с вареньем, запиваем крепким чаем.

[Авача]

Несколько слайдов. На первых трех элементы "колхоза", как выразился уважаемый Е.Гвоздев в соседней теме. На третьем снимке виден спинакер-гик, лежащий поперек. Это мы уже после Порт-Харди идем в Сантулу. На последнем - экипаж с Голициным

Прикрепленные изображения

• 
• 
• 
• 
• 

[Авача]

17 сентября барограф начинает стремительно падать. Бакштаг левого галса позволяет идти по генеральному курсу, но также неумолимо ведет нас прямо в центр циклона. Ночью началось. К утру ветер 40 м/сек. Мы уже знаем, что это такое. Связанные концы вытягиваются за кормой. Ураган длится весь день. Затем, еще в течение полутора суток, дует со скоростью 35 м/сек. Давно уже дрейфуем по воле ветра и волн. О продвижении по курсу пока и не думаем. Небрежность в связывании концов обернулась почти полной их потерей. Да, дома таких «веревок» днем с огнем не сыщешь — американский презент. Претензии предъявлены мне и Титову — узел, который раздался, завязывал кто-то из нас. Проглатываем «пилюлю», хотя каждый в душе уверен, что виноват не он. Когда ветер стихает до 20 м/сек, ставим штормовой стаксель и зарифленный грот и в крутой бейдевинд начинаем выбираться на норд-нордвест. Скорость не более 3 узлов. Яхту то и дело сбивают с курса огромные волны. Постепенно океан успокаивается. Beтер снова попутный, отличная скорость и мысленно уже прикидываем дату возможного прибытия в Датч-Харбор. До него остается чуть более 300 миль, но 21 числа барограф опять чертит вниз отвесную линию. Вновь в снастях свистит ветер. Под голым рангоутам пытаемся продвигаться по курсу, при этом идем почти поперек волны. Я был на верхней палубе один, когда на переднем склоне волны, обрушивающийся гребень положил яхту мачтой на воду. Все произошло так мгновенно, что я не успел среагировать рулем. Крен получился более 90 градусов. Страховка удержала меня в кокпите. В каюте бедлам. Содержимое камбузных ящиков размазано по противоположному борту. Продвигаться данным курсом больше невозможно. Применяем испытанную практику: связываем остатки концов и травим их с транца. Анемометр зашкаливает за отметкой 40 м/сек. Господи, сколько же можно, чем мы тебя прогневали? Нас несет мимо островов Чирикова. Полагаем укрыться за ними. Но при попытке изменить курс, заваливает яхту более чем на 90 градусов вахта Ветрова. Впереди по курсу, в нескольких часах хода, группа скал, выступающих на поверхность. Нас несет прямо на них. Необходимо изменить курс хотя бы на 5 градусов. Ветрова и Струначева наверху сменяют Тарасов и Федоренко. Забравшись с головой в спальный мешок пытаюсь в форпике отдохнуть перед очередной вахтой. Страшной силы удар сотрясает яхту. Меня с размаху бросает на подволок. На какую-то долю секунды теряю сознание. Ватный спальник спасает от неминуемой травмы. Взору предстает удручающая картина. Подо мной уже нет коечного настила, бимсы, поддерживающие его, сломаны. Я сижу среди груды продуктов, парусов и личных вещей. Посреди каюты, стоит Струначев, глаз у него залит кровью. Из своего «гроба» подает голос Зигмас: «Ребята, перевяжите». У него пробита голова в области височной кости. «Где Юра? Его нигде нет», - вопрошает Виктор, держась за бок. Впоследствии окажется, что у него сломано ребро. «Что Юра, он в яхте был, как там верхняя вахта?» Ветров выглядывает в люк, «На месте». Как гора с плеч свалилась. Соколов оказывается погребенным под вещами. В момент переворота (а именно это с нами и произошло, только яхта вернулась на ровный киль через тот же борт, через который переворачивалась) он лежал на нижней койке, привязавшись к стойке, поддерживающей верхнюю. Пайолы вылетели, следом полетели уложенные под ними продукты. Затем выломалась стойка, к которой привязан Юра. Назад все возвращается в обратном порядке: Соколов, на него консервы, затем пайолы, сверху остальное барахло, послетавшее со всех коек. Когда яхта стала в исходное положение, имеющаяся в трюме вода устремилась по борту вниз. Услышав журчанье, боцман кричит: «Вода в лодке». В свою очередь Ветров орет: «Искать пробоину». К счастью пробоин нет. Но разрушения ввергают в уныние. Правда, окончательно картина выяснится позже. Сейчас глубокая ночь. Время переворота зафиксировано точно. Судовые часы остановились в 0 часов 33 минуты 22 сентября. День не приносит облегчения. Волны более 10 метров, ветер за 35 м/сек. Каким-то чудом скалы, все-таки, остаются справа. На руле сидим спиной к носу, глядя на догоняющие яхту волны, это позволяет избегать обрушивающихся гребней. Появляется новая опасность. Если направление и скорость ветра не изменятся, то ночью нас может выбросить на береговые скалы полуострова Аляска. Рассуждая об этом в слух, подаю мысль об использовании аварийного буя. В ответ тишина. Через некоторое время повторяю свою мысль. Первым не выдержал старпом. Он взрывается: «Да что ты заладил — буй, буй. Замолчи!». Больше про буй не заикаюсь. Атмосфера в яхте гнетущая. Господи, помоги нам! Никто не знает ни одной молитвы, а то бы молились. Как потом признается один из членов экипажа, он мысленно уже попрощался с родными. Видит Бог, мы все были близки к этому. Все-таки и в этот раз судьба была благосклонна к нам. Изменившийся ветер позволил укрыться в бухте Чигник и ошвартоваться у причала одноименного рыбозавода. Все понимаем, что в Петропавловск самостоятельно уже не дойти. Администрация завода отнеслась к нам с участием. Поселили в общежитии для сезонных рабочих, бесплатно кормят в столовой, оказали необходимую медицинскую помощь пострадавшим, предоставили все необходимое для ремонта. На яхте оторван фальшборт по правому борту, по левому — выгнуты стойки леерного ограждения, подорвана рубка в месте сочленения с палубой. Всего дефектная ведомость насчитывает 28 позиций. С ремонтом управляемся за 3 дня. Под крики провожающих 26 вечером отходим от причала. Через несколько минут выясняется, что Юра забыл сдать ключи от общежития. Возвращаемся. Прощай, Чигник! Навряд ли мы когда-нибудь попадем сюда снова. До Датч-Харбора четверо суток хода. Ровно столько же нам отпущено до очередного циклона. И он таки достал нас за 6 часов до подхода. Ветер стал усиливаться за проливом Унимак, а на траверзе Акутана свистел уже 36 м/сек. Последние мили перед Датч-Харбором прошли в упорной лавировке. Уже в Капитанском заливе с оглушительным хлопком вырвало галсовый угол у подаренного стакселя. Но мы почти у цели. 30 сентября в 23.00 швартуемся на том же месте, которое покинули 72 дня назад. Из яхт-клуба пришла радиограмма, запрещающая переход в Петропавловск своим ходом. Начинаются томительные дни ожидания оказии для возвращения домой. Сталкиваемся за это время с черствостью и бездушием наших «родных» советских чиновничьих кругов. Положение усугублено отсутствием валюты. Через 23-е суток проходящий сухогруз «Пестово» забирает 6 членов экипажа «Тарпона» во Владивосток. В Петропавловск попадаем 9 ноября. Старпом, боцман и наш верный «Тарпон» придут домой только в последних числах ноября. В родной порт их доставит траулер «XXVII съезд КПСС». Так закончилась эта эпопея. За 59 ходовых суток пройдено 6,5 тысячи миль или более 12 тысяч километров. Черт побери, все-таки не так просто уйти от судьбы. Как ни крути, а сон оказался пророческим! До конца это плавание мы не довели. Жаль. Хотя если честно, в тот момент мне этого уже и не хотелось. Когда сегодня меня спрашивают: «Ну что, наверное до конца жизни наплавался?». Я отвечаю: «С нетерпением жду того дня, когда снова ступлю на борт яхты и наполненные ветром паруса понесут за убегающий горизонт». На такой высокой ноте закончил я тогда это повествование, но как оказалось, не слукавил. Так и носит меня периодически по разным водам до сих пор.

[Ayrton]

Класс!!! Слушай, Авача, почему бы тебе не написать книгу? Миль за кормой - что у дурака махорки, слог очень даже хорош - куда там графоману Чичестеру, который ваще двух слов связать не мог, но подиж ты - скока наваял. Я уж не говорю про Литау, у которого с бумагой ваще ничего не получается. Подумай...

[Гвоздев]

Многие читатели наверняка слышали о юном павлодарце Сергее Чеботареве, который летом 1991 года предпринял попытку на спасательном плоту пересечь Тихий океан. Отправившись от берегов Камчатки, он предполагал попасть в струю Северо-Тихоокеанакого течения и за 4—5 месяцев достигнуть Калифорнии.

<{POST_SNAPBACK}>

Уважаемый Авача!
Ещё раз спасибо за рассказ.
Не могли бы Вы, расспросив своих друзей яхтсменов и припомнив прочитанное и услышанное ранее, «смастерить» небольшой рассказ о попытке С. Чеботарёва перейти Тихий океан? Думаю, многим будет интересно почитать, и не только молодёжи, но и нам пенсионерам.
С уважением Е. Гвоздёв.

[Гвоздев]

....  Время переворота зафиксировано точно. Судовые часы остановились в 0 часов 33 минуты 22 сентября.

<{POST_SNAPBACK}>

В момент переворота те члены экипажа, которые несли вахту в кокпите, были со страховочными поясами или без них и какова длина страховочного конца?

[AMN]

Я уж не говорю про Литау, у которого с бумагой ваще ничего не получается.

<{POST_SNAPBACK}>

+1 Эт точно, как сквозь лес продирается.

[Авача]

Не могли бы Вы, расспросив своих друзей яхтсменов и припомнив прочитанное и услышанное ранее, «смастерить» небольшой рассказ о попытке С. Чеботарёва перейти Тихий океан?

<{POST_SNAPBACK}>

Надо собраться с мыслями. На "Тарпоне" я оказался благодаря плаванию Чеботарева, так как был в экипаже ответственным за программу, с ним связанную. А мои друзья, были на НИС "Вадим Попов", которое вывозило плот в море и таким образом были последними людьми, кто видел Чеботарева живым.
Вообще, когда я отправил материал в КиЯ, мне оттуда примерно аналогичный вопрос задали. Я тогда все подробно описал, надо посмотреть, может сохранились у меня черновики.

[Авача]

В момент переворота те члены экипажа, которые несли вахту в кокпите, были со страховочными поясами или без них и какова длина страховочного конца?

<{POST_SNAPBACK}>

Конечно, в таких условиях мы всегда пристегивались и в кокпите и тем более при работе с парусами на палубе, штормовые леера протянуты по обеим бортам. Длина конца примерно 1м 50 см. Когда в кокпите сидели, короче привязывались, если чересчур колбасило.

[Гвоздев]

... Ураган длится весь день. Затем, еще в течение полутора суток, дует со скоростью 35 м/сек. Давно уже дрейфуем по воле ветра и волн.

<{POST_SNAPBACK}>

Если я правильно понял:
1) В такую погоду на плавучем якоре не отстаивались? Почему?
2) При перевороте яхты продовольствие и прочее снаряжение вывалилось из рундуков (ящиков)? Почему?

[Mustafa]

свою полную версию ощущения этого похода опубликовал Г.Струначев.
http://poluostrov.ka....ru/lib/<br />
Гена работал над книгой почти 10 лет,  мои заметки писались в течение недели и многие интересные моменты остались «за кадром».  Струначев попытался охватить почти все.

<{POST_SNAPBACK}>

Уважаемый Авача!
Спасибо! Здорово! Интересно необыкновенно и познавательно! Рассказ пошел в мою "библиотеку" (сохраняю на компе в вордовском формате все понравившееся).
Заглянул по приведенной ссылке в "Камчатскую библиотеку". Произведение большое, серьезное, в ПДФе. Полторы сотни страниц. Сохранил у себя, почитаю попозже, когда время будет. Но совершенно случайно при пролистывании глазами наткнулся на фразу "...фордаГ - попутный ветер...". Опечатка, вероятно. Это я к тому, что, возможно, именно так возникли "красавчеГ" и пр. новомодные лингвистические мутанты...

[Авача]

Если я правильно понял:
1) В такую погоду на плавучем якоре не отстаивались? Почему?
2) При перевороте яхты продовольствие и прочее снаряжение вывалилось из рундуков (ящиков)? Почему?

<{POST_SNAPBACK}>

1. На плавучем якоре не отстаивались. Небыло такого на борту. Почему? Вопрос к отцам-командирам.
С тех пор и я плавучим якорем не пользовался, не попадал в аналогичные ситуации. И на борту не имел никогда. Как говориться, с кем поведешся...
2. При полном перевороте вывалилось то, что было под пайолами, содержимое рундуков осталось на месте. Перед этим, когда я первый раз лодку положил более, чем на 90 градусов, очень резкий щелчек в борт был с той стороны. где камбуз, некоторые защелки шкафчиков не выдержали.

[Авача]

совершенно случайно при пролистывании глазами наткнулся на фразу "...фордаГ - попутный ветер...". Опечатка, вероятно. Это я к тому, что, возможно, именно так возникли "красавчеГ" и пр. новомодные лингвистические мутанты...

<{POST_SNAPBACK}>

Вполне может быть Думаю, что Гена знал, как написать это слово праильно.

[Гвоздев]

... Убираем стаксель, рифим грот на третью полку. Курс полный фордевинд, скорость ветра на порывах до 30 м/сек.

<{POST_SNAPBACK}>

В тот момент с парусами работали по собственной инициативе (с учётом создавшейся обстановки), или было соответствующее распоряжение капитана?

[NOB]

... куда там графоману Чичестеру, который ваще двух слов связать не мог, но подиж ты - скока наваял.

<{POST_SNAPBACK}>

Это Вам с переводом, по-видимому, не повезло. Чичестер довольно бойко говорит на литературном английском

[Авача]

Слушай, Авача, почему бы тебе не написать книгу? Миль за кормой - что у дурака махорки, ..

<{POST_SNAPBACK}>

С милями конфуз малехо вышел Как посмотрю на наших местных писателей, которые из-за тиража в 500 экз спонсорские пороги обивают, желания даже и не возникает. Издавать за свои бессмыслено - не окупиться.

[Авача]

В тот момент с парусами работали по собственной инициативе (с учётом создавшейся обстановки), или было соответствующее распоряжение капитана?

<{POST_SNAPBACK}>

Сейчас уже трудно вспомнить. Вообще вахты были достаточно самостоятельны в принятиии решений, существовало негласное соревнование за то, кто больше пройдет, однако разумность всегда брала верх. Можно даже было получить нагоняй за не вовремя убранную парусину, т.е капитанский надзор присутствовал. Тогда ситуация развивалась очень быстро, всех деталей не помню, но полагаю, что по существу на ваш вопрос ответил.