До сих пор нахожусь под весьма приятным впечатлением от сегодняшнего посещения Бангкок Пхукет Госпиталя.
Коллега! Я то же в восторге от данного учреждения. Я в нём провёл много дней:
Аппендицит по-тайски.
Ребёнок занемог во время. Утром у него заболел живот, но мы уже собирались покинуть гостеприимный Таиланд. А дома мамуля вылечит абсолютно всё. Чартер непривычно во время взлетает с аэродрома Утопао и по графику прибывает на Пхукет. Бедный ребёнок мучается всё сильнее и я прошу оставить его в салоне самолёта, а меня выгоняют в аэропорт. Но, едва успев докурить в специально обустроенных местах сигарету, слышу свою исковерканную фамилию по громкой связи. В салоне самолёта над моим ребёнком склонилась многочисленная толпа местных медиков. В воздухе витает: «Аппендицит». И от меня требуют решения оставаться или продолжать полёт к дому родному. Покрываюсь вторым слоем пота. Первый – от пхукетской жары, второй от гамлетовского вопроса. Пытаюсь выяснить обстановку и после многочисленных вопросов оказывается, что у ребёнка скорее всего аппендицит, а, может быть, и нет. Быстро решить этот вопрос не позволяет время. Командир корабля просветил меня, что коридор для полёта даётся на время, очень короткое время. Следующая посадка в Карачи, столице Пакистана. А там госпитали за колючей проволокой. Но знание английского у меня оставляет желать лучшего – и в школе, и в институте изучал немецкий. Да и от него в памяти осталось всего несколько фраз из Гашека, которые можно произнести исключительно в мужской компании, да и то не англоязычной. А весь персонал моей туристической компании улетает вместе с нами… Ну и задача! Конец размышлением положила сердобольная соотечественница, предложившая но-шпу. С перитонитом так не шутят.
И я решаюсь. Руководитель тур компании делает звонок по номеру из моего страхового полиса о наступлении страхового случая. Оперативно доставляется кресло, на которое водружается ребёнок и много — много полиэтиленовых пакетов с подарками. Всё это накрывается вьетнамской соломенной шляпой. Пассажиры салона с ужасом смотрят на меня — с ними тоже могло приключится! В последний момент один из соотечественников, да этого выполнявший роль переводчика, суёт мне в руку стодолларовую купюру: «Без обид, пригодится.» Я не стал изображать из себя статую американской свободы, а молча пожал руку. Своих денег оставалось около двухсот баксов после всех тайских излишеств.
Нас доставили в мед. пункт аэропорта. Сидим, ждём. Вдруг вбегает симпатичная таечка и тащит меня за собой. Уже интересно. Оказывается она предлагала посмотреть на задержанного наркокурьера. Молодой спортивного вида парень скандинавской внешности. Нашла чем хвастать!
На крутой тачке, скорее всего личном авто сотрудника, нас долго везут и сгружают у грандиозного здания местного госпиталя. Да это не госпиталь, а пятизвёздочный отель! Господи, да кто же может позволить себе лечится в этой нищей стране? Приёмное отделение расположено на первом этаже со входом из вестибюля и напичкано медицинской техникой. В вестибюле бассейн с рыбками. Низенький, полненький доктор, я бы выразился — уютный — доктор, ласково что то допытывается от меня. На всякий случай кручу у него под носом бумажку страхового полиса. Он смотрит на русские буквы, я смотрю на него: ну что, съел? В последствии выяснилось, что его зовут доктор Тан Чай, наш лечащий врач. Он хватает моего ребетёнка и делает рентген, а потом долго тычет пальцем в мокрую фотографию и рисует аппендикс, попутно осваивая язык мимики и жеста. Интересно, зачем люди тратят время на изучение языков?
В большой палате в центре гордо возвышается кровать со всеми мыслимыми степенями свободы перемещения. С боку скромно притулился кожаный диван. Санузел — обычный евростандарт. Холодильник набит водой, но привычное спиртное отсутствует. А зря. Балкон расположен на грандиозной террасе с пальмами, клумбами...
Время уже около полуночи, но ребёнка везут на операцию, а я иду знакомиться с медперсоналом, сразу отмечу — очень симпатичным. Прямо из номера звоню своему турагенту. Она уже достаточно перепугана, так как мне удалось связаться с женулькой ещё из самолёта. Докладываю последнюю сводку с места событий. На вопрос: «А что это за госпиталь?» привычно отвечаю: «А я от куда знаю?», но потом мой взгляд падает на постельные принадлежности. Какое счастье, что англичане, доведя до непроизносимости язык, не изменили латинский алфавит! «Пхукет Бангкок госпиталь».
Утренний завтрак давно растворился в волнении суматошного дня и я иду побираться к девушкам. После совместного исполнении танца мимики и жеста для глухонемых в свободном исполнении, меня усаживают за стол и достают многочисленные коробочки с едой, заранее показывая на некоторые из них, произнося: «Пых-пых, пш-ш...» Понятно, с этими «пыхами» я уже знаком. Вскоре меня выдирают из за стола — меня находит по телефону представитель страховой компании. В трубке слышится до синевы выбритый вежливый голос. Заботливы вопросы: «Что, где, почему, зачем» не спеша переходят в иезуитские: «А вы говорите по английски, а как вы поняли, что это аппендицит?» Как, как! Да медицинские термины и в Африке остаются латинскими. Расчувствовавшийся представитель (всё равно попал на хорошие бабки!) соединяет меня с женулькой и мы с ней трепимся целый час, правда не забывая, что нас скорее всего внимательно слушает старший страховой брат. После разговора, пытаюсь сбежать к девочкам, но не тут то было. Звонит турагент. На стандартные вопросы отвечаю уже наработанными штампами. В конце прошу переслать мне тысчонку баксов на всякий случай. Страшно оставаться без денег, опыт уже имею. Однажды приехал я из армии в отпуск. Под самый конец оного решил сходить на Калининский, ностальгически вспомнить былое. Ко мне заваливаются мои друзья и горячо поддерживают начинание. Я показываю трёшку и они успокаивают — хватит, у самих денег немерено. Заваливаемся в «Метлу» и заказываем по бокалу фантастически вкусного вина. Но что то свербит в моей душе и я подзываю официантку. Итог: три рубля шестьдесят копеек. Я небрежно бросаю на стол трёшку. Ребята роятся по карманам. Денег, естественно, не хватает. Приходится мне бежать к своей бабушке, благо она живёт на Арбате и приношу ещё трёшку. А ребята (не сидеть же без дела!) заказали ещё по бокальчику себе. Дежавю. Правильно — уже нащёлкало шесть рублей восемьдесят копеек. Вечерняя наценка, однако! Сливаю в свой бокал всё оставшееся вино и посылаю на разбой своих друзей. Сижу, жду. Стрелки бегут по циферблату под пристальным взглядом официантки, а у меня концерт органной музыки запланирован. С девушкой. Наконец, появляется один из друзей и я его безжалостно оставляю заложником. Можете представить, как я мучился на концерте, вспоминая своих друзей авантюристов. Всё утро названиваю им, но они проявились только к вечеру. Короче, они раздобыли ещё трёшку и с шиком добрались до дома на такси. М-да...
Очередная попытка сбежать к гостеприимным таечкам не увенчалась успехом — доставили моё многострадальное Чудище. Уже спящее. Покинуть его я уже не мог и завалился спать на диван.
Утром над ребёнком колдовал доктор Тан Чай. Но вскоре его сменила великосветская дама, разложив на столе многочисленные бумаги. В Таиланде в основном общаешься с молоденькими симпатяшками, а к настоящим женщинам вход строго воспрещён. Симпатяшки, оттарабанив года три при свете красных фонарей, возвращаются в свою деревню с солидным приданным, а других в туристической зоне и не водится. В госпитале на высоких должностях работают жёны местных аристократов. От её заледенело вежливых вопросов на безукоризненном (в моём понимании) английском хотелось встать по стойке смирно, шаркнуть ножкой и выдать секреты своего государства. Все разом. Потом пойти без страха и упрёка служить ей и её королю. По гроб жизни. Что за женщина! Каюсь, не видел я в своей жизни прирождённых аристократок. Да и от куда им взяться в советские времена? Не говоря о современной элите: девочки вместо ЗИЛа отрабатывающие срок жёнами олигархов. Закованные в броню из многопудовой косметики. Да не приведи господь увидеть их без неё! Москвичей то сосчитать по пальцам, да и те, кто остался, разбавлены до невмоготу, как моё Чудище, к примеру. Это я погорячился. Столица — особая нация, котёл, где переплавляются народы империи. Недаром в старинных водевилях пелось:
«В Петербурге правят бал
Кати из Тамбова.»
Конечно, хорошо переваривать на сон грядущий слезливые повести про выбившихся из низов. Странно даже читать, что их не принимали прирождённые. Но вспомните историю северной американки получившей в наследство южную плантацию с рабами? Пришлось соседям совестить её, дабы бесцельно не мучила рабов. А если совестить некому, все от сохи?! Бедные россияне...
Понимая, что пляска привычная делу не поможет, вытаскиваю свой заветный страховой мультипаспорт. Она элегантно, двумя пальчиками, переворачивает в разных направлениях продукт российского бюрократизма. Понимая, что процесс может надолго затянутся, создавая дипломатические сложности между дружественными странами, я указываю на телефон. С сомнением переписав его, она удаляется. Я стою застывший, пока ребёнок не произносит: «Па, я есть хочу.» А еду уже принесли. Судочки завёрнутые в плёночку. Я кормлю родное создание и выхожу покурить. Ненадолго — в Пхукете градуса на два теплее, чем в Потайе. Ребёнок расплакался. Поднимаю на уши весь госпиталь. Толпа во главе с доктором Тан Чаем обрушивается на ребёнка и ставит ему обезболивающую капельницу. Чувствуется влияние дозвонившейся до Москвы аристократки. Но часа через четыре ребёнок опять показывает свои вокальные способности. Притаскиваю за уши медсестричек. Уколы часто делать нельзя и они просто гладят младенца. Младенец счастливо растекается по кровати и забывает про боль. На время. Очень короткое.
На утро появляется ещё одна Женщина с большой буквы и привычно властными жестами. Мои шорты с футболкой сами собой превращаются в смокинг, выпрямляя тело, а живот втягивая в грудь. Воображаемый галстук поднимает подбородок и слегка наклоняет голову на бок, выкатывая глаза наружу. В мире пятизвёздочных госпиталей для VIP-персон принято заниматься лечебной гимнастикой после операции. А перед этой процедурой его всего промыли, даже не пошевелив. Ребёнок млеет. Я тоже.
Нет, не удержусь — расскажу, как в очередной раз нас с ребёнком нелёгкая судьба забросила в Таиланд. Накупив букет экскурсий, нежусь в их лепестках. Они отвлекают от ежедневного препровождения у кромки бассейна и создают ауру воспоминаний. Лежишь, бывало, пузом вверх в бассейне и вспоминаешь, как буквально вчера посетил рыбный ресторан в Бангкоке, занесённый в книгу Гиннеса... А завтра утром оплачена экскурсия на тайский массаж. Правда, под балконом сидят свои массажистки, но уже все оплачено. Целым автобусом завозят нас в специализированное здание. В вестибюле создаётся такое впечатление, что попал в свою институтскую поточную аудиторию Б-100. Такая же лестницей вверх поднимающаяся кафедра. А за ней сидят массажистки, одна другой краше. Выбирай любую. Но у нас всё массово, по оптовой цене. Жалко, там были такие экземпляры... Загоняют в длинное помещение состоящее из клетей с матрасами. Занавеси подняты — цирковое представление начинается. Мы раздеваемся до пляжного варианта. Вспархивает стайка целительниц. Ко мне подходит молоденькая очаровашка, а к ребёнку намного старшего возраста. Лицо младенца вытягивается и мне пришлось устранить эволюционную несправедливость. Чудище приходит в лучезарное настроение, а я довольствуюсь тем, что в молодости понять нельзя. Опыт всегда перевешивает наивность. А потом, как в армии, нас строем одномоментно и однообразно девушки начинают давить разными частями своего тела совершенно разные части нашего. Выглядит страшно эротично, если бы не так массово. На любителя. Или на состояние души. Но весь фокус в девочках. Они — как боевые подруги, верные друзья, вытаскивающие с поля боя. Поэтому, слава богу, оргии не получается и через час нас отпускают. Надо мной поработали так, что, чую, восстанавливаться придётся долго, а младенец счастлив:
«Папа, а мы пойдём ещё раз на массаж?»
«Конечно, у нас под балконом лежак для таких пыток присутствует. Завтра с утра и пойдём.»
«Как завтра! А почему не сегодня?»
А сейчас в госпитале происходило предвкушение предстоящего. Младенец блаженствовал. Наконец мечта рыцаря без страха и упрёка свершилась. Ноги мои шаркают по полу. Но смокинг исчезает, превращаясь в шорты, тело перетекает в привычные пропорции. Пу-ф-ф! Через час вваливается русский мужик с здоровенной корзиной фруктов и мешком денег. Не все на Пхукете вывелись тур фирмы, выискала моя турагентша! Я доступно объясняю, что деньги мне нужны для самоутверждения и, скорее всего, я их обратно и привезу, поэтому мне в батах они не нужны. Мужик чешет лысину, а потом с удовольствием обещает конвертировать их ещё раз. Конвертировал — я получил баксов на двести меньше, чем мне послали.
Когда все рассосались, ребёнок опять заголосил, а после очередной капельнице заснул. И пошёл я на прогулку, пытаясь привести себя в чувство. Городок, как и следовало ожидать, не предназначен для туристов. Всё пыльно, самобытно до отвращения. На местном рынке я ничего не рискнул купить. Наконец, обнаружил что то похожее на нашу кооперативную забегаловку для местных крутых. Несколько столиков и бар заполненный иностранными бутылками. Из пищевого словарного запаса я знал только слово: «Чикен». Да другого, чем смог питаться иностранец, тут и не оказалось бы. Подавившись сто граммами виски по сумасшедшим ценам и обжёгшись явным «Пых-пых, пш-ш...» отправляюсь в палату, испытывая вину перед Чудищем. В вестибюле госпиталя повстречал парочку — таечку неземной красоты и непривычно высокую, да белобрысого атлета, напомнившего показанного в аэропорту наркокурьера, со здоровенным фингалом под глазом. Да-а, красота требует жертв.
Ночью ребёнка вывожу в санузел. Закрываю за ним дверь и, вдруг, раздаётся страшный крик. Влетаю. В углу по полу ползёт жук размером с мою ладонь. Ну, может быть, поменьше, учитывая мой испуг и авторскую фантазию очевидца. Прибывший на помощь медперсонал визжит не менее громко. И убегает за подмогой. Спецназ в шортах устраняет ужас в ночи, но ребёнка в туалет теперь ничем не заманишь.
Изо дня в день повторяется в регулярном исполнении концерт моего Чудища. Боли продолжаются и доктор отправляет нас на компьютерную томографию, тогда ещё новинку, во всяком случае для российской медицины общего пользования. Представляю, как радуются в страховой компании! Ребёнок всё время отказывается от еды, а я, в знак солидарности, тоже. Даже экзотические фрукты догнивают в холодильнике. Доктор в отчаянии предлагает нам предоставить машину для посещения Макдональдса. Но эта диковинная для нас пища ничуть не лучше тайской и я отказываюсь.
На десятый день за нами приезжает врач страховой компании. Очаровательная женщина привносит много разной информации: совать мятые купюры в руки лечащего врача — прямое оскорбление, не Россия; доктор восхищён моим спокойствием, а, уже в самолёте, сообщает: «А вы в курсе, что у пациента аппендицита не обнаружено, а всего лишь воспалилось пять сантиметров кишок в этой области?». Я в шоке отпадаю.
Волнительное расставание с медицинскими девушками — тискали, как плюшевого медвежонка. Их поражает возраст младенца (десять лет) и его рост. Они достигали ему по плечи.
Опытный врач страховой компании показывает мне фокус. «Вы заметили, как нас сопровождали в Таиланде? Как в цивилизационной стране. Всюду сотрудники с соответствующими колясками. А теперь я покажу нашу действительность.» И демонстративно три раза обратилась к старшей стюардессе, мол у нас инвалид, требующий соответствующего. «Всё сделаем!» - под конец уже раздражённо ответствовала представительница советского жанра. И забыла. Я оценил шутку.
В аэропорту нас ожидала целая вереница машин. Жена, друзья, машина страховой компании... Дома никакого Макдональдса не было, а была естественная еда россиянина, которую только может изготовить переволновавшаяся мамочка. Перечислять не буду, места не хватит. И свершилось чудо! Ребёнок напрочь забыл о болях, хотя ещё в самолёте пришлось колоть обезболивающее.
И только когда ребёнок счастливо заснул в своей постельке, жена рассказала, что ей пришлось выдержать подковёрную борьбу со страховой компанией. Несмотря на бочку мёда с ежедневными сводками о самочувствии ребёнка и бесплатными телефонными переговорами, ложка дёгтя тоже нашлась: «А почему вашему мужу понадобилась такая большая сумма денег? А платить мы вам не будем — аппендицита не было...» Но, к чести этой компании, всё закончилось в духе рождественских сказок.
Сообщение отредактировал mifistu: 31 октября 2009 - 20:17
Лирическое отступление окончил, перехожу к «водным процедурам».
Запись в судовом журнале:» 20.06.09. 20.40. Заправились в Вилла-Гарсия с приключениями: подошли к заправке, отшвартовались кормой, подул ветер и нас не выдержал причал – сломался! При экстренном отходе намотали на левый винт. В бак взяли 282 литра – датчик врет на 50-60 литров в меньшую сторону. Вышли курсом на Порто»
Ну не отпускали нас приключения! Не отпускали и все тут! Заходим в марину Вилла-Гарсия, будучи уверенными, что дизеля дорабатывают последние капли соляры. (Заправка-то была первая, не знали мы еще, что если датчик показывает 0, то еще хватит надолго.) Тесновато, заправка есть, причальчик, правда, хлипковат,да и места хватает в аккурат кормой подойти. Подошли, встали на кормовых швартовах и шпрингах, заведенных на средние утки, ветер почти бакштаг, начали заправляться. Пока разбирался с автоматом, который работает с кредитками, пока то-се – ветер начинает усиливаться и заходить в борт. Заправились, Только завел движки, Саша пошел сматывать длиннющий шланг , ветер набрал больше 20 узлов уже почти чистого галфвинда. ХРЯСЬ!!! – сказала причальная скоба с кнехтами и нашими на них швартовами. Это она не выдержала бокового рывка 10-тонного кораблика и оторвалась ! Нас начинает разворачивать бортом на основной пирс. По газам!!! Саша – кричу – жди нас на берегу, щас подойдем! НУ-НУ, подумал мой швартов и намотался на левый винт. Стало совсем весело – ограниченное пространство, порывистый боковой ветер и один работающий движок. Кое-как прислонились к высоченной бетонной стенке, зачалились, Боря нырнул, размотал швартов с винта. Ура, мы с полным баком и на ходу!!!
ЩАЗЗ!!! 
Злорадно ухмыльнулись помошники харбор-мастера! А за причал злостно поломанный кто платить будет? Понабежали, загомонили по- басурмански. Были уверены, что я навалился на их многострадальный пирс и оторвал его с корнем. Долго они искали поврежденную корму на «Петровиче», не нашли. Пришлось им поверить в мою абсолютно правдивую версию о бешенном причале, кидающемся при любом порыве ветра на проходящие мимо катамараны. Дело дошло до документов на лодку, страхового полиса. Ну да ладно, разобрались по-мирному, разошлись в разные стороны. Они – чинить свой причал, а мы -на Португалию.
Запись в судовом журнале» 21.06.09. 06.30. Курс -197. Лаг – 56,2. Ход – 6,5 узлов. NS 41 44 548, EW 09 08 457.Ветер – 131, 22 узла. Давление – 1018….. В 5.30. ветер усилился после затишья. При постановке грота повредил Лэйзи. Поднимание на мачту отложили до светлого времени суток»
Это Боря… Осторожнее надо быть с электролебедкой, не чувствуется усилий. Мощи много, порвет что захочешь. Вот и зацепил он латой грота крепление лэйзи бэга на уровне чуть выше второй краспицы, порвал, конечно. Попытался с утра подняться на мачту сам капитан. Достал боцманское кресло, обвязался. Пошла вира лебедка! Дошел до первой краспицы, волной качнуло, приложился больной ногой о мачту. Больно!!! Да ну его на фиг, Боря сломал, пусть и лезет!
Ну вот, совсем забыл, что у меня полноценная нога-то одна! Это я еще в Ла-Рошели неудачно прыгнул в тузик с причала, стружку с голени левой ноги снял до кости. Звезды летали, аж в Париже их было видно! 
Настоящий капитан должен быть одноногим! Вспомните долговязого Джона Сильвера. Не прыгайте, ребята, в тузик, там банка деревянная только и ждет своего часа!
Боря отоспался, полез на мачту.
Как в гостях ни хорошо, дома все равно лучше. Наконец-то добрался до уютного домашнего компьютера. Ну, теперь пойдет мемуарная работа! 
