Кавголово.
Стоим мы с моим лысо-бородатым компаньоном на одной из улиц Москвы. Останавливается машина и нас спрашивают:
«Как проехать в Кавголово?»
«Да это же под Ленинградом!»
«Ну да» - мол, а где ещё может быть?
Невооружённым взглядом видно ленинградцев возвращающихся домой. И мы показали, как добраться до Ленинградского шоссе. По которому можно попасть и в Кавголово, и в Ленинград, и на улицу Строителей. В рай тоже можно.
Так ленинградцы удивили меня в первый раз.
* *
*
Кавголово для ленинградцев – всё равно, что для москвичей Парусный берег на Московском море. Многочисленный палаточный городок возникает во время проведения соревнований, как мираж в горячечном воображении жаждущего. Народ развлекается. Участники соревнований в поте лица настраивают свои посудины, а наши женщины, вместо того, что бы готовить обед, скандируют:
«Мы не рабы, рабы не мы!»
Одним словом, будничная суета соревнований.
Наконец наступает предстартовая лихорадка. Берег пустеет – все устремляются к судейскому судну, которое отмеряет линию старта. Старт всегда должен быть против ветра и для участников наступает самый сложный момент. На линии старта существует всего одна выгодная точка и все устремляются к ней. Занять её мало, надо подойти к ней на максимальной скорости и точно в момент стартового сигнала. Причём, не нарушая правил. И не круша свою яхту о конкурирующие.
Я смело устремляюсь в самую гущу и стартую именно с этой точки первым. Дело за малым – удержаться на первом месте. Но у ленинградцев новенькие лавсановые паруса, а мы под штатным х/б! Всё же и к первому знаку подхожу первым. Поворот, смена галса… И меня обгоняют хорошо одетые ленинградцы! На яхте - пожилая парочка. За румпелем обосновалась женщина, а на месте матроса – мужик. Одним словом, по всему видно, что соревнования им в диковинку. Но обгоняют! Под импортными парусами. Да ещё и со стороны ветра, соответственно, отбирая его у нас. Ха, не на тех нарвались!
Лувинг – старинный морской боевой приём, перенесённый в правила соревнований. Тебя настигает пиратская бригантина, пытается обойти со стороны ветра. Цель – обездвижить твой корабль с грудой золота и навалится бортом. Залп картечью и абордаж. Дабы избежать такой оказии, золотоносный резко приводится к ветру, противоставляя свой борт, напичканный пушками, против его слабенького носового орудия. Пират, естественно, уклоняется, теряет ветер, скорость… Одним словом, у жертвы появляется лишний шанс.
Лёгким движением румпеля я преграждаю путь лавсановым перехватчикам ветра.
«Хулиган!» - встречный залп ошарашенных пижонов встречаю стойко. Однако они вынуждены привестись к ветру, избегая столкновения.
Вечером за мной приходят. Я гордо иду во враждебный стан один. Выдерживаю ещё один аналогичный залп из всех их орудий и пытаюсь поведать зачатки правил соревнований. Безрезультатно. Турист туристу – lupus est. В парусных соревнованиях. Ах, ленинградцы, ленинградцы!
* *
*
Возвращаемся счастливые и довольные. И на этот раз скоро увидим свои фамилии в журнале «Катера и яхты»! К железнодорожной станции подходит электричка, почти пустая. Группа захвата надела на себя «карандаши», схватила по рюкзаку и устремилась в открывающуюся дверь. А там стоят сердобольные ленинградцы, возжелавшие нам помочь. Ритуал выполнения этикета приводит к сумятице на входе и в результате большая часть туристического снаряжения вместе с половиной экипажа остаются на перроне. Включая и примкнувших к ним двух ленинградских комильфо. Двери закрываются. Абсолютно пустой перрон, не менее пустая электричка и только скромная группа неуспевших ввалится туристов! Дёргаю стоп-кран. Поезд останавливается, но двери не открывает. Ждём минуту, другую, третью… За это время все туристы земного шара успели бы зайти в вагон, но машинист, по всей видимости, то же ленинградец.
«Отпустите стоп-кран!» - раздаётся железный голос. На всякий случай выполняю начальственную просьбу, состав трогается и больше ни на какие рычаги управления не откликается.
Интересно, и кого же из моих тех знакомых называть ленинградцами, а кого – питерцами?
Много лет назад, когда я учился в 10 классе, при выходе из кинотеатра, встретился глазами с одной девочкой. Пока я понял, что со мной произошло, она исчезла. Много раз потом я ездил в этот кинотеатр, положение усугублялось тем, что я жил в Гаграх, и кинотеатр был в Адлере. Увы, мы больше не встретились. А вот запомнилось 
